я что-то употреблял, кредо было одно — «должно быть так хорошо, что немножечко плохо». У меня всегда была своя религия на этот счёт. Во-первых: угашивай себя, пока не упадёшь, 2–5 суток неважно — батарея должна сесть. И страх смерти у меня всегда отсутствовал, особенно в такие моменты. Мол, если отойду, то как рок-звезда, шутил я. Во-вторых: впихивай в себя столько, чтобы на грани — мол, ещё чуточку и кувырк, и нет Алексея, иначе всё зря. В-третьих: любой кайф должен переть, потому что только так испаряется одиночество и неприятие мира.
Но, несмотря на две клинические смерти и как минимум шесть передозов, что-то или кто-то охранял меня, и я даже негодовал: «Я ж бесполезный, вроде, зачем удерживаешь?» — обращался мысленно куда-то. И всегда был экологичным — страдали только любящие меня люди из-за переживаний. Но и то позже. Они были готовы, что получат звонок из морга или полиции с ожидаемой новостью. А в тот вечер у меня вообще резьбу сорвало — могли пострадать и другие от моего стремления самоубиться привычным способом. И это чувство вины мне не терпелось быстрей чем-нибудь истребить в себе.
— Гив ми плиз ту Риталин энд ту Лирика, — еле стоя на ногах и засунув побитое лицо в окошко, бурчу испуганному индонезу.
— Йес, сэр, — услужливо отвечает смуглый юноша.
Я раскрошил в порошок Риталин прямо на седле байка и, кое-как засунув себе в нос порошок с измельченными камнями, проглотил 3 капсулы Лирики. В глазах зарябило, тело повело в сторону, ноги становились ватными, сердце забилось. «Стоять, бля, опа, опа, Алёша, стоим, стоим», — бормотал себе под нос, опираясь на руль двухколесного транспорта. «Наебали, пи*орасы», — злился я на распространителей слухов о схожести с кокаином этих веществ. Но закинул ещё по одной таблетке всего, что было, и сел на байк.
Пока ехал на виллу, чуток стало лучше — физическая боль от побоев стихала. Но пробудилась дикая жажда употребить что-то сильное. Я же дал себе разрешение, а тщетная попытка с барбитуратами только раззадорила её. Как акула почуяла кровь — меня уже ничего не могло остановить от агонии поиска, только если у организма отключить функционал передвигаться.
Оказавшись на вилле, где мы жили, соседи привели девушек. Одной я приглянулся, она начала отпаивать меня кофе и промывать ссадины на лице. В теле были странные ощущения: ломота, потливость рук, сильно билось сердце, а жажда своего кайфа выкручивала кости.
— Лен, ты была на Гили? — спросил я у 20-летней девы, приподняв голову с ее колен и чуть поморщившись от боли.
— Неа! — лукаво промяукала Лена, понимая, к чему ведёт мой вопрос.
Я сразу оценил обстановку. Несмотря на физическое состояние, я очень быстро сориентировался, когда режим «поручик Ржевский» включался. А тут были все слагаемые для этого персонажа.
Первое — Лена: стандарт моих симпатий: юна, наивна, хитрые раскосые глаза, приоритет отдавался мужчинам постарше, занималась недвижимостью в Мск и Дубае, ну с её слов, а это означало, что она была эскортницей, которых я чувствовал. Причём к этому возрасту при таком количестве тусовок научиться определять данный вид было легко и забавно — все примерно одинаковы.
Я фотограф и немного эскортница! Я модель и немного эскортница! Я пеку булочки и немного эскортница! Я мастер маникюра и эскортница! Мастер по загару и эскортница и т. д. и т. п. Все они как бы работали, но основной доход получали от состоятельных мужчин, кто-то встречался с папиками через агентство, а кто-то при симпатии знакомился, и цифра лично оговаривалась.
Второе: я был уже нетрезв и с неумолимой тягой попасть глубже в зазеркалье, попасть туда с фейерверком ценой как минимум здоровья.
Третье: наличие денег.
— Прекрасно, ангел мой небесный! — вскочил я как на парад и скомандовал: — Смотри, во сколько ближайший катер, а я отель забронирую! — и стер кровь рукавом рваной рубашки со лба и лица от ссадин, которые она еще не успела обработать.
— До Гили? — неуклюже изображая неожиданность, но зная ответ, уточнила Леночка.
— Угу! — промычал я, затягиваясь Мальборо и параллельно пялясь в Booking (сервис по бронированию отелей).
Остров Гили — это один из многих островов Индонезии. От Бали находился в 3 часах на скоростном катере, которые ходили от балийского порта 2 раза в сутки. Гили очень маленький остров, настолько маленький, что пешком его можно обойти за 1,5 часа. Окружён видовыми вулканами с 2 сторон, безумно красивыми закатами и восходами, с белым песком на пляже, утыкан мини-отелями разного комфорта.
Облюбован европейскими туристами, но истинная причина притяжения на него большого потока молодых путешественников кроется не только в девственной красоте природы. Из-за размеров острова правительство страны не сочло нужным содержать здесь полицию, закрывая глаза на происходящие здесь вакханалии. Это место стало своего рода «клапаном» для приезжающих со всего мира в Индонезию австралийцев, французов, англичан, итальянцев и других, жаждущих отрыва и запрещенных на родине удовольствий.
Наркотиками здесь торговали все местные жители (а их было не больше сотни), работавшие в сфере обслуживания баров и отелей типа «гестхаус» или бунгало разной величины (даже двухэтажные здания здесь были запрещены). Грибы и травку курили повсеместно, купить их можно было у любого работника заведения, а у «подозрительных» людей на обочине — что-то посерьезнее.
Что интересно, из-за трепетного отношения к природе на острове запрещены любые транспортные средства с двигателем внутреннего сгорания. Передвигаться можно было либо на велосипедах, либо на тележках с возницей-индонезийцем, запряженных лошадьми с колокольчиками. Поездка на таких экипажах сопровождалась звоном бубенчиков и цоканьем копыт по кирпичной тропинке, что напоминало сказку.
Пять утра. Мы на пирсе, толпы туристов — слышен английский с разными акцентами, шведский, австралийский, немецкий; гул океана, солнце начинает нагревать. Много очередей из молодежи с рюкзаками, прикрепленными к ним туристическими термосами. Двухпалубные катера один за другим подходят к пирсу, под крики на непонятном языке забиваются под завязку жаждущими отправиться искателями приключений.
Мы с Леночкой точно выделялись из этой массы. Я в рваной льняной белой рубашке, с ваткой в одной ноздре, так как кровь периодически шла из носа; с ссадиной на лбу, разбитой губой, синяком под глазом, в чёрных шортах не для плавания и прогулочных шлепанцах. В одной руке открытая бутылка шампанского, в другой полиэтиленовый пакет, звенящий бутылками крепкого алкоголя. Сижу на бордюре в тени навеса.
Леночка в легком коротком коктейльном шелковом платье, едва прикрывающем красивую филейную часть с глубоким декольте, делающим небольшую грудь желанной; в открытых кожаных босоножках на
