Она ощутила за своей спиной теплое мужское дыхание. Сильные руки властно обхватили ее за талию.
— Я вынужден прекратить ваши излияния, моя дорогая. Она тщетно пыталась вырваться.
— Друзья мои, все, что вам нужно, чтобы осуществить наши планы, — избавиться от этого человека, который ворвался в мою жизнь против моей воли. Свяжите его и отнесите на самый медленный корабль, плывущий в Англию.
Обмениваясь взглядами, они обдумывали ее предложение. Выступив на шаг вперед, Жак махнул рукой.
— Италия! — радостно крикнула она, пообещав ему приз.
— Смерть, — холодно возразил Эйдриан, снимая сюртук. Капитулируя, Жак поднял руки, с жалкой улыбкой глядя на нее.
— Несправедливо. — Она повернулась к своему противнику. — Вы всех запугали.
— А что мне остается делать? Сейчас же улыбнитесь мне, или я выставлю их вон, чтобы удостовериться, что они больше не смогут помочь вам в осуществлении очередного глупейшего плана, зреющего в вашей хорошенькой головке.
Он все еще не отпускал ее. Она чувствовала тепло его сильных рук через пояс, платье и корсет. Берчард не давал ей сдвинуться с места, несмотря на тщетные попытки сопротивления.
— Господи, — произнес он, провожая взглядом понуро уходящих из сада поклонников, — да они просто четверо жалких скитальцев. Совсем как животные в вашей гостиной.
Его близость сводила ее с ума, лишала сил, вселяла тревогу и будила желание.
— Не пытайтесь узнать, какое отношение они имеют ко мне. К тому же не только они жили здесь, были и другие за восемь лет, что я в Париже.
Его пальцы сжались с новой силой, словно он проверял, смогут ли они сомкнуться на ее талии. Она изогнулась, но он не отпускал ее.
— В таком случае, если один из них ваш любовник и готов рисковать всем ради вас, мне следует предупредить его, что с моим возвращением ни одна из его услуг не требуется.
Он привлек ее еще ближе к себе. Невольно ощутив его напряжение, она ахнула и отступила назад.
— Как вы смеете?! Вы забыли, с кем имеете дело! Наверняка существует закон, запрещающий ограничивать мою свободу. Просто неслыханно…
Его губы заставили ее замолчать.
Поцелуй длился недолго, хотя ей казалось — вечно. Эйдриан даже не пытался обнять ее, его руки по-прежнему лежали на ее талии. Со стороны это скорее походило на поцелуй прощания или приветствия между старыми друзьями, едва ли в нем присутствовала страсть. Некоторая вольность, и только, чтобы обескуражить Жака и остальных.
Но его нежность ошеломила Софию. Вкус сладкой истомы пронзил ее сердце ностальгией и желанием. Давно забытые эмоции пробудились внутри ее, пугая своей силой, от которой она почти задыхалась. И София сдалась, забыв о всяком сопротивлении. Она покорилась, дрожа и слабея. Юбки шуршали подле его ног, еще немного — и она сама начнет отвечать ему…
Эйдриан медлил. Он ласкал ее лицо быстрыми, трепетными прикосновениями, но оставаясь в рамках благоразумия.
Остановившись, он не торопился отпускать ее. Его теплая ладонь все еще лежала на ее щеке, даря ощущение нежности и комфорта. Ее возмущение иссякло, не успев родиться. Их глаза встретились. В них она увидела понимание того, что с ней происходит. Поцелуй, хотя и не имел ничего общего с сексом, был так опасно соблазнителен!
Эйдриан отошел, бросив взгляд на ее поклонников. Она зарделась, поймав улыбку Аттилы и хмурый взгляд Жака.
— Договоритесь с ними, о чем хотели. Если вы настаиваете, пусть следуют за вами примерно через месяц. Но только не Стефан.
— Почему?
— Вы ничего не помните? Не помните, как он напоил вас прошлой ночью?
— Напоил меня?
— Вы потеряли способность что-либо воспринимать, очень быстро пришли в невменяемое состояние. Ваш польский принц намеревался воспользоваться вашей беспомощностью, не спрашивая вашего позволения. Не знаю, что бы последовало дальше. Шантаж?
— Признаюсь, что кое-что припоминаю. И это меня заставляет задуматься о том, что на самом деле у него на уме. Если все так, как вы говорите, то приношу вам свою благодарность. Я сама хотела просить его об отъезде, а теперь не стану откладывать.
— Теперь в вашей просьбе нет необходимости, ведь вы сами уезжаете утром.
Его самонадеянный тон исключал отказ, что задевало ее самолюбие. Скорей всего он решил, что поцелуй дал ему полное право распоряжаться.
Он сделал несколько шагов к дому.
— Вы что-нибудь ели сегодня? Если нет, то поешьте, иначе не избежать приступа морской болезни при переправе.
— Идите, Берчард. Я приду позже. Мне нужно поговорить с ними.
— Я настаиваю, чтобы вы говорили в моем присутствии. Мне придется задержаться у вас допоздна, так как я не уверен, что все будет готово к рассвету. Если вы дадите мне слово, что не попытаетесь улизнуть в Италию или еще куда-нибудь, я найду себе комнату и не переступлю порога ваших апартаментов.
Камилла скулила, требуя освобождения. София отвязала поводок от ветки груши. Оцелот тут же подошел к Эйдриану, чтобы потереться о его ногу.
Эйдриан ждал. София неохотно подошла к нему и Камилле, и они втроем направились к дому.
Пусть он думает, что победил. Но настанет утро, и она не поедет с ним в Англию.
Глава 5
София стояла у окна, следя за тем, как слуги засовывали в большой крытый фургон бесконечное количество сундуков, коробок, клеток… Ее карета поджидала у подъезда.
Эйдриан Берчард расхаживал среди общей суеты, спокойно наблюдая за результатами своего вмешательства в ее жизнь, и выглядел довольным и уверенным в себе. Его небрежная походка и манера руководить всем и вся раздражали ее.
Что ж, чем хуже, тем лучше… Злость ничто по сравнению с тошнотой, поднимавшейся в желудке и досаждавшей ей, с тех пор как она встала.
— Вы готовы, миледи? — спросила Дженни.
София отвернулась от окна. Вещи собраны и ждали своей очереди совершить путешествие в Англию. Платья, вечерние туалеты, нижнее белье, шляпки и прочие пустяки едва вместились в несколько чемоданов.
— Мистер Берчард просто изумительный! — воскликнула Дженни, мечтательно закатывая глаза. — Он так быстро все организовал.
— Да. Ему удалось перевернуть мою жизнь всего за два дня. Если учесть, что она ничего не стоит, то уж не такая трудная задача.
— О, вы не правы, миледи. Ваша жизнь такая интересная! Вас будет так не хватать здесь. Париж, вот увидите, горькими слезами станет оплакивать ваш отъезд.
София сильно сомневалась, что Париж вообще заметит ее отсутствие. Город переживал и не такие потери.
— Мне так не хочется уезжать, — вздохнула София. — Он не имеет никакого права заставлять меня.
