золота, а ее хорошо прятали, и знал, что не все так плохо, как я описывал Малиновскому, хотя многие уступки Советского Союза вызывали недоумение даже у меня. Я хотел встряхнуть его и руководство Союза, чтобы на переговорах были злее, да вышло как всегда. Как сказал один русский политик, никогда такого не было, и вот опять.
Немцы, видимо, потратили боезапас и полетели прочь, хотя я уже маневрировал всеми тремя машинами, чтобы не потерять их. Но те улетели, и я возвращаться не стал, смысла не видел. И построив танки в колонну, погнал дальше. Впереди БТ, потом мой китаец, и следом немец. Его скрывала пыль, так что особо тот тыловые колонны не пугал. А вскоре совсем умаялся, но ножом бить в руку и лечиться, чтобы прийти в порядок, не стал, согнал технику с дороги, укрыв в кустарнике, замаскировал машины, устроился спать прямо на снарядах на дне танка. Постелил купленную шинель и вырубился. Ночью мое время, вот там и буду действовать. Жаль, но проснулся я не сам. Разбудили.
Глава 3
Выиграл сражение не тот, кто дал хороший совет, а тот, кто взял на себя ответственность за его выполнение и приказал выполнить.
Наполеон I, Бонапарт
Открыв глаза, я на миг замер, вслушиваясь в тишину. Вот опять. По танку явно кто-то ходил. Стараясь не шуметь, сел, убрав в сторону автомат, который обнимал, и, поднявшись к месту командира, осмотрелся в смотровые щели. Двигался я бесшумно, это было легко, сапоги снял перед сном, босиком был. Правда стукнулся о какую-то выступающую железку, но даже глазом не моргнул и не издал ни звука. Хоть больно было жуть. Оказалось, трое в стороне прятались, и у танков возились четверо оборванных бойцов Красной армии, двое из них забрались на танки. Мой и немецкий. Оставшиеся стояли внизу. Оружие было только у одного. Это надо же себя довести до такого состояния. Гнать их в шею. Башни танков стали почти одновременно поворачиваться, отчего все семеро бойцов мигом смылись. Пятеро светились зеленым, двое – нейтральным оранжевым, но меня это не интересовало. Визуально я видел троих, но рядом еще были. Останавливать я их не стал, к окруженцам после последнего случая стал относиться достаточно жестко. Уходят и черт с ними.
Посмотрев на часы, трофейные, это с диверсантов в роще, понял, что проспал пять часов. В принципе, уже нужно вставать. Генерала я встретил утром тридцатого, сейчас как раз было два часа дня, до заката еще немало времени. Покинув танк, прихватив сапоги и автомат, обулся и стал готовить, есть хотелось.
В этот раз побаловал себя яичницей с копченой колбасой, свежим хлебом и стаканом молока. Потом костерок развел и воды для чая вскипятил, купил пирог с капустой и кусочек съел. Как же это все вкусно, да на природе. Остальное оставил на потом. Ночь длинная. Да, ту банку с тушенкой, где треть осталось, я еще в пути съел с двумя сухарями. Вполне ничего пошло. Сухари сунул в банку, они с желе смешались, пропитались, очень вкусно было, черпал ложкой. Поев, медлить не стал, вернулся в танк и погнал к дороге, а там уже на максимальной скорости, сдерживал меня немец, он самым медлительным оказался, и я двигался к передовой. Громыхало на горизонте, уже дымы было видно. Приметив на пути пост, явно отступающие подразделения перехватывали и возвращали на передовую, я спустился в танк и погнал дальше, не останавливаясь, хотя мне махали руками – какой-то командир, кажется полковник, выскочил наперерез, размахивая пистолетом и стреляя в воздух, но я ушел дальше. Знаю, что будет, если остановлюсь. Переподчинит себе и отправит вперед в атаку на укрепленные немецкие позиции, любят они так танки отправлять, чтобы их немцы жгли. Не умеют командовать и управлять танковыми соединениями и нечего лезть. Я в этих командирах еще в сорок первом разочаровался, хотя встреч с крупными военачальниками было мизер.
Так и катил по дороге. Причем отметил, что настырный полковник прыгнул в машину, «полуторку» с несколькими бойцами, и погнал следом, сигналя. Даже обогнал и встал на пути, ну не давить же их. Полковник оказался подполковником. Даже не подполковником, а старшим батальонным комиссаром, политработником. Открыв люк, я выглянул и зло рявкнул:
– Какого надо?!
– Немедленно следуйте за моей машиной, – ответил с подножки политработник. – Я вас переподчиняю себе.
– Иди на х…
– Что?! – тот аж рот открыл, и лицо его в ярости исказилось.
– Я могу повторить. Нах иди. У меня своя задача, и закрывать зады таким долбое… как вы я не собираюсь. Обосрались, сами и подтирайтесь.
После этого закрыл люк и, не слушая вопли комиссара, что обещал меня из-под земли достать, погнал дальше, объехав машину. Горели все зеленым, потому давить и не стал. А хорошо, что реально я к РККА никакого отношения не имею и могу посылать таких вот мозгоклюев куда подальше, что и сделал. И совесть меня не мучила, даже мурлыкал себе под нос. А вспомнив о сборнике музыки до шестидесятых, нашел, включил и дальше слушал. Хорошая музыка, заводная. Вскоре на пути попалось село, трасса через него пролегала. Бои уже где-то недалеко шли, глухая канонада слышалась, немцы добивали войска, что их сдерживали. Скоро выйдут на оперативный простор, лишь редкие заслоны попытаются их притормозить, даже не остановить. Однако в селе я остановился и, покинув танк, с фляжкой и термосом, поглядывая на пустые улицы, брошенное поломанное армейское имущество (два автомобиля явно столкнулись и их бросили), с помощью журавля спустив вниз ведро, стал доставать воду. Свежая и ледяная, аж зубы ломит. Сам напился, флягу наполнил и как раз термос наливал, когда услышал рев движка, а посмотрев, кто это, досадливо скривился. Это все тот же старший батальонный комиссар. Передвинув автомат на грудь и, дистанционно управляя, развернув танк, я перегнал китайца так, чтобы тот стволом сопровождал подъезжающую «полуторку», явно нервируя как тех, кто сидел в кабине, так и тех, что в кузове находились, шесть бойцов. Комиссар покинул кабину и, поправив ремень, направился ко мне, с ним трое бойцов.
– Лейтенант, сдайте оружие, вы арестованы.
Тут прозвучала очередь, мой китаец выпустил, и дорожка пылевых фонтанчиков перегородила путь комиссару с бойцами. Отчего они замерли. Я уже налил воды, так что закрывал термос, но решил все же высказаться:
– А я еще удивляюсь, почему Красная армия все время отступает. Если ею командуют и руководят идиоты, это не удивительно.
– Да как вы
