за собой дверь.
— Чуть не попались, — сказал мальчик. — У меня аж сердце в пятки ушло!
— И у меня, — призналась Варя.
— Как он, спит?
— Спит, — сказала Варя, поглаживая сопящего малыша.
— Хорошо. Пойдём наружу, а то нас искать будут.
— Пока, Счастливчик, — сказала Варя, с неохотой укладывая малыша обратно в коробку. — Не скучай. Я скоро вернусь!
— Будем приходить по очереди, — сказал мальчик, — а то нас быстро сцапают. И Степашка, ух, поросёнок! Не будем его брать больше.
— Но ему же интересно, он же его тоже спасал, — заступилась за Степашку Варя.
— Это неважно, — сказал Серёжа, — нужно уметь себя вести.
— Но он же маленький совсем, — сказала сестра, ползя на четвереньках вслед за братом, — ему же только два годика.
— У собак всё по-другому, — сказал Серёжа. — В два года они уже взрослые, мне папа сказал.
— Не взрослый, не взрослый! — расстроилась Варя.
— А вот пойдём, у папы ещё спросим?
— Пойдём! Только он всё равно маленький, вот!
Серёжа вздохнул и попробовал открыть дверь, но она не поддавалась.
— Вот дела! — сказал он.
— Что случилось? — забеспокоилась Варя.
— Кажется, папа закрыл за собой дверь на крючок.
— Он что нас запер?! — испугалась Варя.
— Похоже на то… — ответил мальчик.
— А если подёргать, не откроется? — предложила Варя.
— Нет, не откроется, — сказала мальчик. — И слышно будет по всему участку. Вот мы влипли!
— Как же мы выберемся? Тут пыльно и темно… Я не хочу тут сидеть.
Серёжа подвигал немного дверь и посмотрел в щель.
— Поищи кусок проволоки, — сказал он. — Там, в углу должна быть.
Варя послушно пошла в угол и, пошарив руками среди разного хлама, нашла кусок медной проволоки и принесла его брату.
— Вот, держи. А зачем это?
— Сейчас увидишь!
Серёжа смастерил на конце проволоки нечто вроде крюка и просунул его в щель. После третьей попытки, ему удалось подцепить крюк, который закрывал дверь, приподнять его и откинуть его в сторону. Путь был свободен.
— Это меня папа научил, — похвастался он.
— Здорово! — обрадовалась девочка.
— А теперь, когда я скажу, быстро вылезай и беги в дом, и найди свой шарф, — сказал Серёжа.
— А ты?
— А я пойду на кухню, за бутылкой.
— А зачем тебе бутылка? — спросила Варя.
— Что бы грелку сделать.
— Понятно, — сказала Варя, хотя ей и не было понятно. Просто она не хотела казаться маленькой.
— Хорошо, — сказал мальчик. — Приготовься!
Он приоткрыл дверь и, дождавшись, когда папа зайдёт в сарай, скомандовал:
— Давай!
Варя прошмыгнула наружу, а через минуту, вылез Серёжа и, как ни в чём не бывало, пошёл на кухню. Там, пока мама крутилась с пирогом, он взял маленькую бутылку из-под минеральной воды и сунул её под куртку. Теперь, оставалось наполнить её горячей водой, обернуть в Варин шарф и грелка была бы готова. Взяв из корзины большое яблоко, мальчик вышел на улицу и пошёл в дом, к Варе.
Глава 5
Самовар ещё шипел и слегка дымился, когда папа начал разливать чай. Его уши, подбородок и руки были покрыты мелкими каплями разноцветной краски, которые он не успел отмыть. Сзади, на шее и на макушке, у него красовались широкие красно-жёлтые мазки кисти. Запах свежезаваренного чая с мятой смешивался с ароматом красок и лака, и кухня походила на мастерскую художника, который оживлённо рассказывал, про свою очередную работу. Мама с улыбкой внимала его рассказу, разрезая большой яблочный пирог.
— Всё прошло блестяще! Просто блестяще! — оживлённо тараторил папа. — Ума не приложу, почему вы решили, что я не справлюсь. Совершенно ничего сложного. Со-вер-шен-но! Вы просто ахнете, когда увидите!
— О! — сказала мама, — в этом я не сомневаюсь. Я уже вижу, как ты славно поработал…
Но папа не замечал иронии в её голосе и продолжал говорить, размахивая руками и подпрыгивая на стуле.
— Шедевр! Говорю вам — этот скворечник можно вешать на Лувр. Да что там, на Лувр, его смело можно вешать в сам Лувр! Думаю, мне нужно открыть предприятие по производству уникальных рукописных скворечников. Это будет бешеный успех. Бе-ше-ный!
— А можно его посмотреть? — спросила совершенно заинтригованная Варя.
— Сегодня нет, — сказал папа, в котором определённо пропадал театральный актёр. — Завтра, только завтра. Картина… в смысле скворечник, ещё не высох. Утром, сразу после завтрака, вы всё увидите. И это будет нечто!
— Ну, папочка! Ну, пожалуйста! Ну, хоть одним глазиком! — умоляла Варя.
— Нет, нет и нет, — говорил папа, полностью вошедший в образ, — даже не старайся! Искусство, девочка моя, не терпит спешки!
Серёжа с мамой не выдержали и расхохотались. Папа сам уже не мог сдерживать смех и присоединился к ним. Дремавший на кресле Степашка открыл глаза и сонно тявкнул, показывая тем самым, что он тоже участвует в дискуссии. И только Варя, которой очень хотелось увидеть чудо-скворечник, не смеялась и в задумчивости откусила такой большой кусок пирога, что какое-то время даже не могла его жевать, и ей пришлось закрыть рот руками.
— В самом деле, друзья мои, — продолжил папа, — это чудесная идея, делать разноцветные скворечники. Это так оживляет всё вокруг.
— Мне кажется, — сказала мама, — что не все оценят эту идею по достоинству.
— Ты думаешь? — удивился папа. — Странно, странно… Это же так здорово, когда всё яркое и весёлое.
— Не все так думают, дорогой, — сказала мама. — Некоторые люди любят только серое и черное.
— Это ужасно, — сказал папа, — терпеть не могу людей, которые любят серое и черное. Мне всё время кажется, что если бы они могли, то убрали бы солнце и всюду постоянно бы шёл дождь. Только представьте, что всё вокруг серое и унылое. Бррр!
Папа весь передёрнулся, как будто его облили холодной водой.
— А почему некоторые люди не любят всё яркое и весёлое? — спросила Варя, которая при мысли о постоянном дожде тоже поёжилась.
— Потому что они боятся жить, — ответил папа. — Понимаешь, бояться! И им хочется, что бы все вокруг тоже боялись, и были печальны и унылы, но у них никогда ничего не получается. Всегда находится кто-то, кто не боится и смело берёт в руки самые яркие краски и всё вокруг начинает сиять и радовать глаз.
— А мы не боимся? — спросила Варя.
— Мы — нет! — гордо сказал папа.
— Мы так не боимся, что мне даже иногда страшно становится, — добавила мама и смахнула со стола краску, которая сыпалась с папиной шеи.
— Мама шутит, — сказал папа и поцеловал маму в затылок. — Но я не закончил! Я предлагаю всё в мире делать в виде скворечников.
— Всё? — недоверчиво спросил Серёжа.
— А так можно? — сказала Варя, которая, наконец-то, проглотила
