Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 71
сияющим перламутром с серебристо-перистыми, нежно-розовыми и золотыми бликами. Грязь на черепицах, черные трубы, которые торчали повсюду в невероятном количестве, пышные кроны деревьев — все омыто закатом. Через час заканчивалась репетиция матери Тьерри, ее надо было поймать прямо на сцене, чтобы она не успела исчезнуть — Эмиль предупредил, что она совершенно неуловима.
Она играла в театре Эссайон. Спектакль «Алиса в Зазеркалье». Искусство, Париж… Здесь даже воздух был пропитан творчеством!
Вера замерла, уставившись на крыши города. И тут зазвонил телефон. Конечно же, ноутбук едва не полетел на пол. Звонил Эмиль. Ждал через десять минут внизу. «Черт, ну зачем так рано, полно же времени…» — пронеслось в мыслях.
— Надо пройтись. Вы будете знакомиться с городом, я — думать. Идти всего ничего. Минут двадцать, — последовало безапелляционное объяснение.
Он что, мысли умеет читать?
Нехотя Вера захлопнула ноутбук и, скинув полотенце на пол, пошла в ванную одеваться. Платье в нежный цветочек, пережившее полет, — единственное, что не было смято. Утюга здесь не нашлось, Юбер обещал, как только появится время, опросить всех соседей, может, у кого есть лишний. Вера прихватила куртку — короткая косуха с блестящими заклепками хорошо сочеталась с ее черными «мартинсами».
Париж в начале сентября был еще теплым, но вечерами довольно свежо. Солнце почти село, на улицах стало неожиданно многолюдно. Вера и Эмиль, одетый в черную толстовку с капюшоном, натянутым едва не на все лицо, шли в сторону центра Помпиду — по Риволи мимо Лувра, сквером де ла Тур Сен-Жак, ныряя в тихие узкие улочки. Шли молча. Ее новый начальник, опустив голову и сунув руки в широкий карман на животе, сосредоточенно гипнотизировал свои белые кеды. Думал. Он был похож на францисканца в этом своем черном балахоне с капюшоном.
Вере ничего не оставалось, как с удовольствием глазеть по сторонам — на готические церкви, кружевными сталагмитами устремленные в небо, старинные монастыри, в которых сейчас в основном действовали офисы, ажурные арки, фонтаны со скульптурами в черно-зеленых туниках из мха и плесени. По узким дорожкам носились юркие велосипедисты, одетые в строгие костюмы или бомжеватого вида свитшоты, закованные в шлемы скутеристы. На углах можно было увидеть бабулечек-цветочниц, в кафе ютились праздные посетители — сидели за крошечными столиками прямо на тротуарах, коротая время за чашечкой черного кофе с полупустым графином воды. Кстати, питьевая вода в Париже отвратительная, с привкусом глины и ила.
Наконец вдали показалась разноцветная громада из стекла, железа и бетона с просторной площадью у входа. На брусчатке сидели люди, пили из бумажных стаканчиков кофе, беседовали, тут же наяривали музыканты. Вера подняла глаза к странной конструкции центра Помпиду. Это был словно вывернутый наизнанку робот, он казался островком современности в густоте построек в стиле довоенного модерна. Прямо через улицу шла сплошная линия жилых домов из светло-кремового камня с неизменными магазинами и кафе на первых этажах под ярко-красными маркизами, балкончиками и мансардами под темной шапочкой черепицы.
Они обогнули торец этого робота, вновь углубившись в привычный парижский пейзаж. В глубине дворов прятался неопрятный особняк Отель Эгле д’O. В его подвале и располагался авангардный театр, основанный в 70-х. Вход представлял собой нечто очень гротескное и пугающее — кривые двери, над которыми кое-как наляпаны старые афиши, рядом — окно с решеткой и кроваво-красные буквы «Theatre Essaion», часть из которых отвалилась и повисла.
Эмиля и Веру никто не остановил, когда они темными коридорами пробрались в один из двух залов, где проводились спектакли. Неоштукатуренный кирпич, сводчатые потолки, железные стулья, кривые простенки, абсолютное отсутствие сцены, томное освещение, актеры, одетые в обноски. Шла репетиция «Алисы в Зазеркалье».
— Мать Тьерри, — махнул головой Эмиль на невысокую хрупкую женщину в белом девчачьем платье, кроссовках и с красным бантом в рыжих волосах. Они наблюдали за актерами в тени прохода. — У меня с ней диалога не получилось. Придется вам. Это ее муж, уже давно бывший, заказал расследование.
— Ах да. — Вера припоминала, написано ли это в деле.
Репетиция закончилась, актеры что-то обсудили, перекинувшись несколькими непонятными фразами, и стали расходиться.
Стоявшие в проходе Эмиль и Вера посторонились, пропуская их. Боясь упустить добычу, Вера тотчас выступила в полоску света, когда Алиса, снимая с волос бант, направилась к выходу.
— Здравствуйте, мадам. Я Вера Максимова, из агентства Герши. Вы не уделите пару минут?
Актриса остановилась, окинув Веру тяжелым, усталым взглядом, совсем не свойственным амплуа инженю, в образе которого она пребывала минуту назад.
— Что за акцент? Вы из Болгарии?
Вера вспыхнула. Ей всегда казалось, что благодаря общению через «Тандем» она поднаторела в парижском французском.
— Ладно, — смягчилась мать Тьерри, заметив, в какой ступор ввела бедную приезжую. — Что вы хотели? Выкладывайте. Только быстро.
Лицо у нее для сорокалетней дамы вполне себе ничего, сероватый оттенок кожи окупали большие синие глаза и густые волосы с приятной рыжинкой. В чертах проступало что-то знакомое. Тьерри унаследовал ее тонкий нос и веснушки.
— Я бы хотела поговорить о вашем сыне, — негромко, с ноткой выученной неуверенности начала Вера, как делала всегда, когда к ней на сеанс являлись пациенты, пришедшие не по своей воле: жена настояла, дети трудные, родители оплатили курс для отбившегося от рук отпрыска. Если не считать телефона доверия, где она работала на четвертом курсе — там приходилось юлить еще больше (звонили такие, что — ах! могли с ходу начать орать, что стоят сейчас на подоконнике в шаге от пропасти в шестнадцать этажей), у Веры был большой опыт бесед в стиле «сопротивления».
— Моник Роллен, — представилась актриса, жестом указала на один из стульев, которые завтра займут зрители, и села, закинув ногу на ногу.
Вера опустилась на край соседнего стула и сцепила пальцы на коленях.
— Вера Максимова, психолог.
— Ваш шеф так и будет стоять в дверях, точно секьюрити? — Моник сделала полуоборот, откинувшись локтем на спинку стула, и отправила игриво-презрительный взгляд на Эмиля. Тот выступил из темноты, оперся спиной о стену, скрестил руки на груди. Капюшона с лица он не снял.
— В прошлый раз вы меня не очень-то жаловали.
— Поэтому ты привел с собой суфлера, гадкий грубиян.
— Вера — дипломированный психолог, имеющий за спиной несколько лет работы с детьми.
Вера покраснела — Эмиль очень смело превратил ее год практики в несколько лет. Моник фыркнула.
— Вы настроены враждебно лишь потому, что нанял меня ваш бывший муж, — холодно заметил Герши.
Вера сжалась внутри. Ой, ой, ой, так нельзя! Что он делает? Сейчас ведь сцепятся, поссорятся, и мать Тьерри просто встанет и уйдет.
— Дело в
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 71
