тебе нужно. Это и мой ребёнок, переживать о нём ты мне не запретишь. — после этих слов он ушёл.
Я, утерев слёзы, тут же взяла телефон и снова набрала номер Марка, к счастью в этот раз он ответил сразу:
— Алло, — прозвучал его низкий официальный тон в динамике.
— Марк, здравствуй, это Анжелика.
— Лика! — строгий тон резко сменился на радостный. — Прости, не узнал. У меня телефон новый, и некоторые номера в контактах не сохранились. А что у тебя голос такой грустный? Случилось чего?
— Да, Марк, случилось. Мне нужен развод.
Глава 7
В телефоне на несколько секунд воцарилось молчание.
— Марк? — спросила я на всякий случай, чтобы проверить, не прервалась ли связь.
— Да, извини, просто я за рулём. Давай лучше перезвоню, сейчас не могу говорить.
— Хорошо, — ответила я и отключила вызов.
Ну вот, с Марком так и не удалось поговорить, ладно хоть в этот раз ответил. Тяжело вздохнув, я принялась доедать тортик. Следом пошли фрукты и, похоже, перестаралась — начало тошнить. Я наспех помыла кружку с тарелкой, убрала остатки еды в холодильник, на тумбе оставила только фрукты, и, чтобы из меня ничего обратным путём не вышло, легла. Телефонная мелодия возвестила о том, что звонит мама. Очень не хотелось отвечать, но я знаю свою мать, она не отстанет, будет звонить и звонить, а если отключить телефон — прибежит сюда.
— Алло, — с трудом сдерживая тошноту, ответила я.
— Что с голосом? Это я тебя так расстроила? — спросила она.
— Нет. То, что ты сказала, было вполне ожидаемо. Просто мне сейчас плохо, тошнит.
— Возьми апельсиновую кожуру, сожми её и понюхай, это может помочь, — вдруг выдала мама совет. Я скептически поморщилась, но всё-таки решила попробовать: переключила вызов на громкую связь, отложила телефон в сторону и взяла апельсин из вазы, отковыряла кусочек кожуры и… надо же, а ведь правда легче. — Ну как? — поинтересовалась из динамика родительница.
— Немного легче, спасибо, — ответила я, продолжая нюхать цитрус.
— Мне тоже помогало, — довольным тоном проговорила мама и добавила: — Ты вся в меня. Я вот что хотела спросить. После больницы ты куда надумала ехать?
Так, понятно. Игорь опять позвонил моей матери и рассказал, что у нас серьёзные проблемы, и скорей всего я домой не поеду. Сейчас родительница предложит поехать к ней, чтобы я была у неё на глазах. Заодно будет потихоньку меня обрабатывать, уговаривать простить мужа.
— Не знаю, — произнесла я, снова морально приготовившись к обороне.
— Хотела пригласить тебя к себе, но ведь ты не согласишься. — М-да, не только я хорошо знаю свою мать, но и она меня. — Тётю Галю, двоюродную сестру нашей бабушки помнишь? Так вот, она отдыхать уехала, своей ближайшей племяшке оставила ресторан под присмотр, мне же поручила последить за квартирой. Думаю, не будет против, если ты в ней поживёшь немного.
Конечно же я знала про нашу дальнюю родственницу, которая владела ресторанным бизнесом, и я даже пару раз бывала в её роскошной квартире и один раз в ресторане. Тётушка, точнее мне она больше приходилась бабушкой, хоть ещё и не старая, не особо с нами контачила раньше, а в последний год она что-то стала тянуться ко всем родственникам.
— Сколько она будет отсутствовать? — задала я главный вопрос.
— Сказала, что минимум три месяца.
— Что-то долго.
— А нам-то что! Пусть хоть год отсутствует. Ну и? Я ей звоню, говорю про тебя?
Я задумалась: а ведь и правда будет неплохо, если у неё поживу. Вместе с Игорем мы в гости к Галине ни разу не наведывались, так что он не должен знать адрес. Опять же, какая разница? Если он захочет, то по телефону отследит. Просто не буду впускать его, если наведается вдруг. Не станет же он ломать дверь в чужую квартиру.
— Хорошо, звони. Только Игорю адрес не говори, пожалуйста.
— Ладно, договорились, — ответила мать и отключила вызов.
Я ещё какое-то время понюхала апельсиновую корку. Тошнота совсем не исчезла, но правда стало легче, видимо сыграли роль эфирные масла. Зажав корку в кулаке, заснула. К сожалению, утром после завтрака тошнота вернулась, на этот раз даже цитрус не помог. Опять приняла вертикальное положение и, закрыв глаза полотенцем, молча страдала, надеясь, что со временем станет легче.
— Доброе утро! — услышала бодрый голос Александра Николаевича.
— Доброе утро, — ответила я, убрав полотенце и приподняв голову.
Улыбнуться не смогла, так как в моём состоянии не до улыбок. Весёлое выражение лица доктора тут же сменилось на сочувствующее.
— У-у-у-у, вижу, что на самом деле утро для Вас недоброе. Сейчас пропишу ещё один препарат, специально от тошноты. — Положив медицинские карты на тумбу, он принялся писать в одной из них. — Только оно у нас не выдаётся, придётся Вашему мужу за свой счёт купить.
При упоминании Игоря я невольно сморщилась.
— А сама я могу купить? Аптека у Вас есть?
— Аптека есть, но только на первом этаже. И Вы в неё не пойдёте. Вам даже в лифте противопоказано перемещаться.
— Могу попросить медсестру?
Мужчина по-доброму улыбнулся.
— Конечно можете, но медсёстры сейчас заняты, — проговорил Александр Николаевич, посмотрев на наручные часы. — Давайте сам Вам куплю, обход я почти закончил, в смотровой только через час пойду.
— Если Вам несложно, — практически молящим тоном ответила я.
— Ну что Вы, мне приятно, — снова улыбнувшись ответил он и мне стало как-то не по себе.
Почему-то появилась мысль: он такой чересчур добрый со всеми или только со мной? Да пофиг! Лишь бы лекарство принёс, а то чувствую себя и правда отвратно. Никогда со мной такого не было, даже после пищевого отравления.
В палату вошла медсестра с капельницей и доктор быстро вышел, чтобы дать ей возможность работать.
— Скажите, как долго токсикоз длится? — поинтересовалась я медработницы, пока она натягивала жгут на моей руке.
— У каждого по-разному. В среднем до двенадцатой — четырнадцатой недели.
— О ужас, столько не выдержу, — простонала я, вернув полотенце себе на глаза свободной рукой.
— Если хотите ребёночка — всё выдержите, — ответила медсестра и воткнула мне иглу в вену, отчего я невольно напряглась, но тут же заставила себя расслабиться. — После капельницы легче должно стать, — добавила девушка. А ещё таблеточки есть на основе имбиря, но их покупать надо.
Я согласно кивнула, посчитав нужным промолчать, что за ними сам доктор пошёл. Хотя, что тут такого? Ему несложно, даже сказал “приятно”. Может он ко всем пациенткам такой внимательный! А я чуть не напридумывала себе непонятно что. Мне теперь о малыше надо думать
