– Я в отличной форме, – упрямо произнес Бондарь.
– Думаешь? – Роднин заглянул в текст заключения. – Вот выдержка из заключения. «Практически здоров, однако в последнее время придерживается совершенно недопустимого образа жизни: по собственному признанию, ежедневно выкуривает около 40 сигарет «Монте-Карло» с повышенным содержанием никотина и выпивает примерно двести граммов крепких спиртных напитков. Судя по остаточному содержанию алкоголя в крови, последняя доза спиртного превышает названную капитаном Бондарем Е. Н. примерно в три раза. В ходе настоящего обследования выявлены настораживающие признаки: язык обложен, давление несколько повышено, в трапециевидных мускулах имеется спазм, прощупываются так называемые «фиброзные узелки»; сотрудник страдает от патологических нарушений сна. Для восстановления прежней формы рекомендуется отдых и умеренность в течение двух-трех недель». – Роднин отложил заключение, оперся ладонями о стол и строго взглянул на Бондаря. – Вот такие пироги, капитан. От себя добавлю: в прошлый раз тебе рекомендовали передохнуть одну-две недели. Хреновый прогресс получается. Не в твою пользу.
Бондарь почувствовал себя так, словно его хорошенько саданули в солнечное сплетение.
– Предвзятое мнение, – только и сумел выдавить он.
– Разумеется, – подтвердил Роднин. – Еще какое предвзятое. А ты хотел, чтобы в Федеральной службе безопасности смотрели сквозь пальцы на то, как один из лучших сотрудников убивает себя? Не дождешься! – Твердая, как доска, ладонь полковника с грохотом опустилась на крышку стола. – Слишком много усилий, времени и денег вложило в тебя государство, чтобы спокойно наблюдать за твоим распадом.
– Вы говорите обо мне, как о каком-то механизме, – угрюмо констатировал Бондарь.
– Пусть так, – заявил Роднин. – Хотя, на мой взгляд, лучше бы ты действительно был механизмом. Серийным роботом, который можно заменить в случае необходимости.
– И отправить на свалку.
– И отправить на свалку!
Начальник оперативного отдела Управления контрразведывательных операций ФСБ РФ умел входить в положение подчиненных, но куда чаще ему приходилось демонстрировать безжалостность.
– Так отправляйте, – тоскливо произнес Бондарь. – Лучше отставка, чем карьера конторской крысы. Я неоднократно обращался к вам с просьбой подключить меня к какому-нибудь оперативному расследованию.
– Что ж, – неожиданно ухмыльнулся Роднин, – считай, что ты своего добился.
– Шутите?
– В этих стенах?
Достаточно было встретиться с немигающим взглядом Дзержинского на фотографии за спиной Роднина, чтобы понять неуместность каких бы то ни было шуток в этом кабинете.
– Я готов, – тихо сказал Бондарь, превращаясь во взведенную пружину. В какой-то мере он действительно был механизмом. Далеко не таким примитивным, как спусковой механизм огнестрельного оружия, но столь же безотказным.
– Готов ты был вчера, – проворчал сдерживающий улыбку Роднин, – когда вылакал пол-литра водки и завалился спать. Надо бы тебя с недельку продержать в карантине, капитан. Для профилактики.
– Не томите душу, товарищ полковник, – взмолился Бондарь. – Я столько ждал настоящего задания! Надоело дурью маяться. Работать хочу. Как прежде.
– Хм. Взять с тебя подписку, что ли?
– Дело настолько секретное?
– Подписку о том, что ты возвращаешься к нормальному режиму, – охладил пыл подчиненного Роднин. – Никаких возлияний в свободное время. Что касается курева…
– Вы хотите, чтобы я бросил курить? – ужаснулся Бондарь.
– Ты меня уж совсем за деспота держишь, капитан. Травись на здоровье…
– Спасибо.
– Но в меру, – закончил мысль Роднин. – Полпачки в день, чтобы уши не пухли. И баста. – Он выложил перед собой тощую папочку, прикрыл ее название рукой и хитро улыбнулся. – Даешь слово?
Бондарь задумчиво поскреб подбородок:
– Сначала хоть намекните, что за дело. Если опять контрабанда двадцати семи тонн обогащенного урана, то сойдемся на двадцати сигаретах в день.
– Торгуемся, значит? – усмехнулся Роднин.
– Время такое, товарищ полковник. Рыночные отношения кого угодно торговаться научат. Взять хоть Государственную Думу или Кабинет Правительства, так там с утра до вечера…
– А-атставить!
– Есть, отставить! – осекся Бондарь.
– Возможно, – понизил голос Роднин, – в этой папке хранится кончик ниточки, которая позволит нам распутать клубок самого опасного террористического заговора, который когда-либо угрожал человечеству.
«Не слишком ли сильно сказано?» – подумал Бондарь.
– Вот как? – произнес он вслух. – Кто-то собирается отпраздновать годовщину одиннадцатого сентября?
– Все может обернуться гораздо хуже, – заверил Роднин. – Если факты, изложенные здесь, – он погладил закрытую папку. – Если факты, изложенные здесь, подтвердятся, то впору бить тревогу в общепланетарном масштабе.
– В общепланетарном? – повторил Бондарь, как бы пробуя определение на вкус. Судя по скептической гримасе, оно показалось ему не слишком уместным.
– Это не преувеличение.
– Да-да, конечно, товарищ полковник.
– Речь идет, – Роднин не спеша открыл папку, – о ядерном шантаже.
– Та-ак…
Бондарь почувствовал холодок, ползущий вдоль позвоночника. К охотничьему азарту примешивался подсознательный мистический ужас, свойственный всем людям, детство которых прошло в обстановке ожидания атомной войны. В конце семидесятых она вполне могла стать реальностью, и только постепенная разрядка отношений между СССР и США свела вполне реальную угрозу к минимуму. Но новое время бросило человечеству новые вызовы. Разведывательные службы всех стран с замиранием сердца ждали дня, когда в мире объявится новая террористическая организация, располагающая самодельным или похищенным у армии ядерным оружием. Неизвестные в мешковатых одеждах с масками вместо лиц. Они запишут свой ультиматум на видеокамеру, после чего распространят кассеты по разным телекомпаниям. И тогда станет ясно, что Земля находится на грани катастрофы. Апокалипсис, описанный древними, покажется детской сказочкой.
Один подобный теракт породит цепную реакцию. Какие-нибудь неприметные серые человечки станут оставлять сумки в камерах хранения, в поездах, машинах, школах, на фабриках и стадионах, среди больших скоплений народа и вблизи от объектов стратегического значения. Бомбы с атомной начинкой станут использовать не только террористы, но и маленькие нищие государства, не говоря уже о тех, где существуют диктаторские или профашистские режимы. Вслед за шантажом и вымогательством последуют первые взрывы, а дальше пошло-поехало.
– Такие поползновения, – сказал Бондарь, – надо пресекать в корне. Давить угрозу в зародыше.
