количество времени на личные встречи с новыми членами партии в Петрограде, он старался не пропустить ни одного приезжающего из провинции делегата. Ему и Зиновьеву это было тем легче, что только они были посвящены полностью в состав большевистских кадров 1914 года и знали этот кадр лучше других. Ленин нашел талантливого организатора в лице вызванного им с Урала Я. Свердлова и с его помощью отстроил во дворце Кшесинской настоящий штаб с многочиеленными освобожденными работниками. Достаточно указать, что только Военная организация этого штаба или попросту «Военка», как ее называли в то время, имела в своем составе несколько десятков освобожденных работников.
Приведем один из многочисленных примеров. «Сразу же после (апрельской. — Н.Р.) конференции, — рассказывает один из кронштадтских делегатов, старый большевик В. Панюшкин, — меня вызывают в секретариат ЦК к Якову Михайловичу Свердлову. Получаю от него задание выехать в Тулу … Еду уполномоченным ЦК партии по Тульской и близлежащим губерниям. Везу с собою мощную по тем временам колонну агитаторов и организаторов — около ста кронштадтских моряков». В Новосиле, где Панюшкин хочет издавать газету, хозяин типографии, «анархиствующий эсер» спрашивает Панюшкина — «А деньги есть?» — «Есть, конечно», — отвечает уполномоченный ЦК и «Крестьянская правда» выходит большим тиражом в Тульской губернии. Анархиствующего эсера беспокоила большевистская газета и он запросил двойную цену. «Приходится платить», — согласился располагавший деньгами уполномоченный ЦК[28].
Уже к маю месяцу лицо старой большевистской организации, опиравшейся на небольшие группы рабочих и районные организации, созданные такими действительно связанными с заводами людьми, как Шляпников и Залуцкий в Петрограде, Ногин и Ломов в Москве, совершенно изменилось.
Штаб во дворце Кшесинской, располагая многочисленными эмиссарами, главным образом, в Балтийском флоте и среди некоторых частей Петроградского гарнизона, пытался создать в Гельсингфорсе, в Кронштадте и в Петрограде свои собственные ударные части, готовые по первому требованию выйти с оружием в руках на улицу. Среди моряков флота и Кронштадта оказалась значительная прослойка анархистов и эсеров левого толка, которые часто с гораздо большим энтузиазмом готовы были следовать за ленинскими лозунгами, чем многие старые большевики. Среди запасных полков Петрограда (напомним, что их численность в городе и окрестностях доходила до 400 тысяч), ленинские лозунги вызывали поддержку особенно в те периоды, когда Временное правительство требовало посылки маршевых рот на фронт. Военно-революционный комитет большевиков сумел создать организацию в 180-ом запасном полку, в некоторых частях, расположенных недалеко от дворца Кшесинской, и особенно в 1-ом пулементном запасном полку.
Весьма характерно, что из девяти человек, выбранных в ЦК на Апрельской конференции около половины — Каменев, Ногин, Милютин, Федоров не разделяли взглядов Ленина, не участвовали в непосредственной работе над созданием аппарата партии. Так, например, Ногин вернулся в Москву, Каменев продолжал представлять большевиков в совете. Зато к ленинской группе — Зиновьев, Свердлов, Смилга — присоединился, изменив своим взглядам, Сталин. Таким образом, это узкое ленинское руководство, опираясь на Военную организацию, фактически решало все текущие вопросы.
Мы вовсе не склонны отрицать роль личности в истории, — разумеется, приезд Ленина был решающим фактором в переориентации партии на захват власти. Но не следует забывать, что Ленин привез с собой не только лозунги и тактику этой переориентации, но и, что, может быть, и было решающим, — денежные средства, позволившие ему снова отстроить по своему усмотрению аппарат партии, необходимый для захвата власти. Для того, чтобы объяснить этот бурный рост партийного аппарата, объяснить возможность посылки сотен эмиссаров, типа Панюшкина, во все концы России и на фронт, объяснить, наконец, кипучую деятельность Военной организации большевиков, необходимо остановиться на источниках денежных средств Ленина, на его немецких связях.
Глава 4
Ленин и немецкие деньги
Временному правительству не удалось документально раскрыть тайну отношений Ленина и большевиков с немцами во время Первой мировой войны и русской революции 1917 года. Многочисленные исследователи этого вопроса на Западе также не имели главного — документов. Надо отдать справедливость большевистскому руководству — оно умело хорошо хранить свой секрет, несмотря на то, что он был известен многим.
Характерно, что Ленин, никогда не отличавшийся личным мужеством, испытывал постоянный страх за себя со дня своего появления в России. Неразлучно же сопровождавший его Зиновьев, периодически впадал в состояние полной паники, проявляя буквально животный страх при первых признаках опасности, даже воображаемой.
Еще на границе Финляндии, в Белоострове, первым вопросом Ленина к выехавшему к нему навстречу Каменеву было: — не арестует ли их правительство[29].
Насколько навязчивы были привезенные с собой из-за границы страхи Ленина, показывает, например, его фраза, услышанная той же Драпкиной ночью 3 апреля, когда после чая во втором этаже дворца Кшесинской она спускалась позади Ленина в залу для совещаний:
«Ну, что же, — с деланным равнодушием полуспрашивал, полуутверждал Ленин, — самое худшее, что они могут сделать, это истребить нас физически» …[30].
Можно привести многочисленные другие свидетельства о том, что этот страх не покидал Ленина[31]. Он бесконечное количество раз возвращается к мысли о том, что враги непременно хотят убить его.
«Теперь — сказал он Троцкому утром 5 июля 1917 года — они нас всех расстреляют. Это самый подходящий момент для них»[32].
Страхи Ленина, как мы увидим ниже, вовсе не были необоснованными.
Сохранение тайны стоило много крови. Еще в июне 1918 года был расстрелян контр-адмирал Щастный, герой Ледового похода, спасший Балтийский флот выводом его из Гельсингфорса в Кронштадт. И не один адмирал Щастный погиб только потому, что раскрыл предательство большевиков. Многие левые эсеры, в том числе Карелин, Камков, Блюмкин, кончили свою жизнь в чекистском застенке, в частности, потому, что слишком много знали …
Сталин в свою очередь позаботился о ликвидации еще живших свидетелей. При нем бесследно исчез доверенный Ленина Ганецкий. Бернский корреспондент «Посева» Е. Шаргин в своей статье «Новое о „пломбированном вагоне“» («Посев» от 8 декабря 1957 года) пишет, что до родственников другого доверенного Ленина — Фрица Платтена дошло известие о том, что Платтен вместе с семьей ликвидирован в тридцатых годах.
И правительство Веймарской республики и Гитлер, по своим соображениям, держали под замком документы, касающиеся отношений кайзеровской Германии с большевиками. Знающие люди, как германский государственный секретарь Кюльман, генерал Людендорф и другие предпочитали обходить этот деликатный вопрос глухим молчанием.
С. П. Мельгунов, специально занимавшийся вопросом немецкой помощи Ленину, в своей работе «Золотой немецкий ключик большевиков», вышедший в 1940 году, должен был признать, что выяснить размеры этой помощи, а также пути, какими она текла к большевикам, «пока» невозможно.
Еще раньше (в 1921 году) известный германский социалист
