с пистолетом.
— Я… — начал он, но что-то никак не мог подобрать слова. Вполне его понимаю. У меня такое тоже бывает. И я в подобных случаях просто молчу, поскольку: «не можешь срать, не мучай жопу».
Полковник до этого косноязычием не страдал, как мне казалось.
— Что «я»? — поторопил его, пока ярость не вырвалась окончательно. Поскольку, если я ее не удержу, то одной базой в Америке станет меньше.
Парадоксально, но в течении моей жизни в этом мире, чем сильнее я становился, чем больше тренировался, практиковался, медитировал, тем сильнее становились вспышки ярости. Контроль тоже рос, но пропорционально с ним росла и звериная ярость. Так что, казалось бы, по прошествии стольких лет практики, я должен сейчас быть воплощением Будды на земле, но, по факту, это совсем не так.
Может быть разработка каналов внутренней энергии по системе Цигун была ошибкой? Но тогда, я туп настолько, что потратил на эту ошибку семьдесят лет.
И сейчас только железный, буквально стальной самоконтроль позволяет еще не броситься рвать в клочья всех подряд, кто в зоне восприятия окажется. А она у меня даже поболее области видимости будет.
— Я не угрожал! — нашелся наконец полковник. — Только сказал, что ты много знаешь. Что мы можем предложить тебе место в СТР. Место по душе, там где тебе будет интересно! — я не убирал пистолета. Ничего не сказал. Только склонил голову на бок.
— Отпусти Стива, Виктор, давай поговорим!
— Говори, — что-то ярость утихать даже не думала. Наоборот. То, что меня собираются купить, раз не получилось запугать, звериную сущность злило даже больше самой попытки запугивания. Или дело не в Звере. А это я сам начал заводиться.
— Я не продаюсь, — процедил я. Палец на спусковом крючке медленно пошел назад, выбирая холостой ход.
— Стой, Виктор! Никто тебя не собирается держать силой! Ты можешь уйти, когда захочешь! Но подумай, куда ты пойдешь? — палец остановился. Я подумал. Голова склонилась к другому плечу.
— На войну, — коротко ответил я.
— На какую войну? — спросил Филлипс.
— Мировую. Вторую Мировую. В Европе она уже началась.
— Мы тоже посылаем туда солдат!
— Вы — трусливые торгаши. Вы воюете?! Да ваше гребаное правительство вкладывает деньги в Гитлера и продает за золото продовольствие странам союзникам. А солдат своих вы сами посылаете на убой ради сохранения «лица»! Сколько их, ваших добровольцев? Несколько тысяч? А там гибнут миллионы!
— Так за этим я и шел в армию! — влез в разговор Стив. — Чтобы победить, чтобы спасти жизни!
— Подучи историю, мальчик, — чуть-чуть начал остывать я. Не могу злиться на этого парня, что девять раз подделывал документы только для того, чтобы попасть на войну, ради совершенно незнакомых ему людей. — Вот и поехали со мной. Покажу тебе, где на самом деле идет война, — рыкнул я и откинул на пару шагов от себя будущего Кэпа.
— Куда?
— В Европу. Или в Африку. Или в Россию. Куда доберемся по морю, там везде жарко. Поедешь?
— Роджерс! Не смей! Ты солдат вооруженных сил США! — вскинулся Филлипс.
— Не влезай, полковник, — рыкнул я в его сторону. — Ты свое слово сказал уже. Поедешь? Не зассышь? — вернулся я к Стиву.
* * *
Глава 9
Стив не поддался на «слабо». И я уважаю его за это.
Долг оказался выше эмоций. Ведь он же на самом деле военный. А это в первую очередь долг и обязанность подчиняться приказам. А приказ был четкий — не смей.
Но и кидаться на меня больше не стал. Я позволил медперсоналу перевязать ранение Филлипса: стрелял я аккуратно, в мягкие ткани, стараясь не задеть крупных сосудов и нервов, — ярость была еще почти под контролем. Если бы это было иначе, то пуля была бы сразу в лоб. А еще вероятнее маваши гери в мелкие брызги разнесло бы голову наглеца, разбудившего Зверя (подобное уже у меня случалось).
А Филлипс, насколько я понял, мои слова про «обижусь и вырежу» принял вполне серьезно, что очень правильно на его месте. Честно говоря, не ожидал такой его понятливости. Видимо недооценил я стимулирующую способность пули в конечность.
Он, при помощи двух дюжих парней, сопроводил меня до служебной машины. Сел в нее вместе со мной. Мы доехали до моей квартиры, я быстро покидал вещи в сумку и спустился вниз, обратно в машину.
На ней же довез до порта.
— Виктор, — нарушил он висевшее все это время молчание. — Не хочу, чтобы ты считал нас врагами. За все правительство отвечать я не могу, но Стратегический Научный Резерв делает все, что может, чтобы эта война быстрее закончилась. «Перерождение» было одной из этих попыток, — я молча кивнул, что понял его. Затем забрал сумку и пошел к паспортному контролю. С ним говорить мне больше не о чем. Да и вообще, ближайшие лет тридцать в Америке интересов у меня нет.
Раз уж я не смог справиться со своей природой и яростью, то пусть уж она послужит во благо… Хотя, что есть «благо»?
* * *
— И вы так просто его отпустите? — обернулся водитель машины к полковнику Филлипсу. Это оказалась переодетая в мужской костюм Пегги Картер.
— Да. Так и отпущу, — немного резковато ответил полковник.
— Но, сэр! Он же столько теперь знает! У него может быть даже формула…
— Агент! — оборвал он ее. — Я не обязан перед вами отчитываться!
— Простите, сэр, — сдулась Картер. Повисло неловкое молчание. Филлипс подвинул руками пострадавшую ногу и поморщился.
— Наша служба навела справки про него, — нарушил затянувшуюся паузу он.
— Сэр? — изобразила внимание Картер.
— Это заняло очень много времени. И, можно сказать, нам повезло. Один из агентов наткнулся на похожее имя в архивах. Очень старых архивах.
— Насколько старых? — нахмурилась Картер.
— Времен Войны за Независимость, агент.
— Похожее имя?
— Аналитики склонны полагать, что не только, — вздохнул полковник. — Им тогда сильно заинтересовались, поэтому документов было много. В том числе портрет и словесное описание.
— Что же в тех документах?
— Что некий Виктор Крид, капрал Континентальной Армии США был удостоен «значка за военные заслуги» больше известного, как «пурпурное сердце». Награду вручал лично Джордж Вашингтон. А внимание специальной службы он привлек тем, что на поле боя рвал врагов голыми руками. Причем буквально: на левую и правую половину. Либо верхнюю и нижнюю, как уж получалось. И перегрызал глотки, тоже буквально — зубами. Причем, перекусывал и позвоночник. Более всего интересовало службу другое — его не останавливал даже ружейный залп полного каре в упор. Даже не замедлял. Бегущих с поля боя врагов, а
