некогда любимых глаз мою сильно беременную фигуру. Главное, прогнать его раньше, чем произойдет непоправимое.
— Здравствуй, Таня. — Близко он подходить не стал.
Такой родной голос!
— Привет. — Я внезапно охрипла, в висках застучало.
— Как жизнь? — взгляд отрешенный.
Никогда не простит мне аборт. Если не узнает… А он не узнает!
— Зачем ты приехал? — игнорируя вопрос, грубо спросила я.
На самом деле это меня не интересовало — болел живот, и подкашивались от страха ноги.
— За разводом?
— Нет. Привез документы… Половина того выигрыша твоя — как совместно нажитое имущество. — Он протянул мне папку.
— Ты издеваешься?! — теперь я не на шутку разозлилась. — Да как ты посмел… — я охнула и согнулась пополам.
От боли из глаз посыпались искры. Господи, только не роды! Только не сейчас!
— Таня? — Антон забеспокоился, подошел ближе.
— Нет! — истерически крикнула я и через силу распрямилась. — Все хорошо!
— Да вижу я твое хорошо! — Он заглянул за забор и осекся. — Ты?..
Ну, вот и все, обреченно поняла я. Впрочем, через минуту это меня уже не волновало. По ногам потекла теплая жидкость — отошли воды. На дачах — ни души, роддом далеко. Елки-палки…
— Ты врала мне! — бушевал Антон. — Почему?!
— Сам догадайся! — оставалось лишь огрызаться, пытаясь правильно дышать.
— Ты… ты играла со мной!
Я потеряла дар речи. Но взгляд оказался, видимо, красноречивее любых слов — он смутился.
— Танечка, может, хватит уже? Наигрались. Прости меня, умоляю!
— Не до прощения сейчас! Лучше в роддом отвези! — меня снова скрутило.
Что-то схватки уж слишком частые, не родить бы прямо на грядках. А что, можно потом будет ребенку с чистой совестью говорить, что его нашли в капусте!
— Ты простишь? — не унимался будущий отец.
Конечно, ему-то что, не он ведь рожает!
— Танечка, дай мне последний шанс!
Когда у женщины схватки, в обмен на врачей у нее можно просить все, что угодно. Антон, похоже, это знал. Поэтому мне ничего не оставалось, как честно пообещать:
— Если успеешь довезти до роддома, и я не рожу по дороге, будет тебе твой последний шанс! Или роды будешь принимать сам!
Надюшка дотерпела до больницы. Не знаю, может, они с отцом договорились? А может, сработала моя угроза, и перспектива принимать у жены роды посреди дороги Антона основательно перепугала? Как бы то ни было, мой муж получил свой последний шанс. Мы теперь точно знаем — игры кончились. Теперь все по-настоящему!
Счастье
«Попробуй, говорили они…»
Из интернета
1.
— Попробуй! — настаивала подруга, вяло взбивая венчиком яичные белки. — В конце концов, что ты теряешь, сама подумай?
Я хмыкнула, продолжая грызть многострадальный ноготь и напрочь забыв о пироге, который мы надумали испечь. Лике легко говорить, это ведь мне нужно, по ее стойкому убеждению, заказать мужика на ночь!
И как только эта мысль родилась в ее дурной голове с новой стрижкой? Но если уж что-то пришло Лике на ум, все, всю душу вытрясет, но не отстанет и своего добьется. Она у нас вечно Мерлин в колпаке со звездами на башке и заклинаниями на любой случай в кармане, а я — подопытная мышь.
Рано или поздно все равно устану сопротивляться и сделаю, как она предлагает или, что гораздо точнее, требует. Проверено долгими годами дружбы — от детсадовского горшка до первого развода.
У меня, правда, был еще и второй. Долгий, мучительный, с шекспировским страстями — серенадами под окном и букетами в тысячу и одну розу. Но вся романтика летит к чертям под копыта, когда перед глазами стоят кадры из видео, где муж отрывается в компании затянутых в латекс див по вызову, вытворяющих такое, что у любой среднестатистической обычной женщины разовьется нехилый комплекс, на счастье психотерапевтам.
— Что мне с ним делать, сама подумай? — вяло, скорее для приличия, посопротивлялась из последних сил.
А и в самом деле, что? Я скромная барышня, в первый раз загремевшая замуж девственницей. Словно мимо ЗАГСа проходила, поскользнулась, упала, нечаянно угодила замуж. Камасутру никогда даже в руках не держала. Чаще поваренную книгу штудировала. Правда, первый муж частенько ехидно уточнял, чем жена его сегодня травить будет? Так что, вероятно, и кулинарные таланты в число моих достоинств не входят.
— Ты дважды замужем была и еще спрашиваешь? — Лика фыркнула, тряхнув тщательно уложенными каштановыми локонами. — Или потому и развелась, что не знала? — раскосые зеленые глаза заискрились смехом.
— Не смешно, — огрызнулась я. — Даже обидно.
— Прости, — подруга вздохнула. — Знаешь ведь мой язык. Хочешь, стукни!
— Хочу, — буркнула я и, шутя, ткнула ее кулаком в плечо.
— Ай! Синяк ведь будет! — она отшатнулась, едва не расплескав яичные белки по всей кухне.
— И хорошо! Отдай мне миску, — вздохнула, — так ты яйца взбивать до утра будешь. Миксер ведь есть.
— Ну, конечно, — не упустила возможности Лика, — ты в яйцах лучше разбираешься! — но миску отдала.
— Уж в куриных точно, — смеясь, согласилась я, взяв в руки миксер.
2.
Но если честно, она о мужчинах знала явно больше меня. Ей, зеленоглазой копии молодой Бриджит Бардо с осиной талией и умопомрачительными ногами, удавалось «сносить крыши» всем особям мужского пола, которые попадались на ее пути. От малышей в колясках до дедов, которых давно возбуждают лишь шахматы.
Уж Лика-то точно знала, что делать с мужчинами. По ее стойкому убеждению они были всего лишь острой приправой, специей к основному блюду — под названием «Жизнь». Без остринки тоже можно, но пресновато. Удобная философия, с которой сильный пол предпочитал не спорить. Им больше нравилось эту девушку завоевывать.
Но, несмотря на потрясающую внешность, отлично подвешенный язык и репутацию сердцеедки, Лика предпочитала оставаться завоеванием своего единственного мужчины — мужа, отца ее щекастых близнецов, самого спокойного и
