class="p1">Оромир подошел к костру, мельком взглянул на Бершада, уселся напротив Виллема, откупорил флягу, из которой едко пахнуло спиртным, и сделал большой глоток.
– Ну, как дела? – спросил Виллем.
– Мы с ребятами выследили большой отряд Змиерубов в Зеленогорье, – сказал Оромир, – человек шестьдесят. Примерно треть ушла, их подобрал неболёт. Остальных мы отправили в последнее плавание.
– То есть пятнадцать воинов положили сорок Змиерубов? – уточнил Бершад.
Оромир посмотрел на него:
– Да.
– А потери у вас были? – спросил Виллем.
– С неболёта высадился серокожий, – сказал Оромир и снова отхлебнул из фляги. – Гуннар замешкался, не успел скрыться в джунглях, и аколит разорвал его на куски.
Все умолкли. Сем начал лепить глиняного божка – то ли за душу Гуннара, то ли в надежде на такой же успех для своего отряда в будущем, ведь гибель одного-единственного бойца в стычке с серокожим – очень хороший результат.
– А про сероглазого баларина, который убил Камберленда, ничего не слышно? – спросил Виллем.
– Его зовут Гаррет, – напомнил Оромир. – Нет, ничего. Пленники, которых мы захватили в Соляных Болотах, рассказывали, что он служит Безумцу и постоянно ездит куда-то за пределы Альмиры.
– Жаль.
– Я его отыщу, – заявил Оромир непреклонным тоном, и Бершад понял, что если Гаррет не вернется в Альмиру, то Оромир прочешет всю Терру, чтобы его найти. – А вы как? – спросил Оромир Виллема.
– Да так себе. На севере устроили засаду у реки, Змиерубов покрошили изрядно, только и наших много полегло. На востоке нам повезло больше: с помощью глиняных болванчиков мы заманили целый отряд в логово дуболомов. Придурки думали, что гонятся за нами, и попали прямиком на обед к драконам.
– Эти уроды совершенно не знают джунглей, – проворчал Сем. – Только болван не заметит, что приближается к драконьему логову.
– Судя по доспехам, это были галамарцы, – сказал Виллем, оглядываясь по сторонам. – Только Симеону не говори, он мигом туда побежит, чтобы поотрывать головы трупам.
– А почему он так не любит галамарцев? – спросил Сем.
– Он же скожит!
– Да знаю я, что он скожит. А галамарцы тут при чем?
Виллем удивленно заморгал:
– Ты что, истории совсем не знаешь?
– Я воин Дайновой Пущи. История ни фига не помогает, если надо подкрасться к какому-нибудь мудаку и проткнуть его мечом.
– Карлайл Лайавин с тобой не согласился бы, а два часа рассказывал бы тебе про арбалеты. Но он погиб, а я не полководец, поэтому просто замечу, что у любого, в чьих жилах течет кровь скожитов, есть веские причины ненавидеть галамарцев. Эти гады вот уже двести лет топчут скожитские земли.
– Правда? – Сем скрестил руки на груди. – В таком случае у меня тоже есть веские причины ненавидеть этих мерзавцев. Особенно потому, что их сбрасывают к нам быстрее, чем мы успеваем их уничтожать. Да и вообще, эта война вся такая, вроде как стоишь у гнезда шершней и пришибаешь их одного за другим, будто это как-то поможет побыстрее все закончить.
Виллем сузил глаза:
– Сам придумал?
– Ну, типа того.
– Да? Почему же раньше я от тебя никаких сравнений не слыхал?
– Ой, ну ладно. Это листириец сказал, ну, пират этот, Голл. – Сем ухмыльнулся. – А что, правду уже и повторить нельзя?
– Можно, можно, – отмахнулся Виллем.
– А что случилось с отрядом Сенлина? – спросил Бершад. – И с Аппумом?
Оба эти воина сражались бок о бок с Бершадом в Гленлокском ущелье.
Виллем поморщился:
– Они напоролись на серокожего, он их в клочья разодрал и разметал по всему лесу.
– Проклятые твари, – пробормотал Сем.
– И не они одни. Лучники перебили людей Ньюта и Гранта, – вздохнул Виллем. – Их отряды пытались перебраться через поле. Половина погибла, уцелевших доставили к лекарям, в палатки под крепостной стеной в Заповедном Доле. Для многих эти палатки – просто остановка перед тем, как отправиться в последнее плавание. Вдобавок даже из выживших почти никто не возвращается в строй.
Он выжидающе посмотрел на Бершада, но тому было нечего сказать.
Бершад вскинул на плечо мешок с механическими приспособлениями, извлеченными из аколита:
– Мне надо передать это Эшлин.
– Да зачем ты таскаешь ей эту хрень? – спросил Оромир. – Забыл, что ли, чем закончилось все ее механическое колдовство прошлой весной, в Фаллоновом Гнезде? – Он ткнул себе в щеку, исполосованную шрамами.
– Затем, что дела у нас идут по-прежнему хреново, – ответил Бершад. – Просто медленнее, чем раньше.
Он направился к городским воротам. Кочевница, следуя за ним, перелетела на огромный дайн у крепостной стены.
В лагере было много торговцев, жителей Заповедного Дола, которые привыкли к присутствию дуболомов в округе, но испугались, увидев поблизости серокрылого кочевника. Они бросили свои товары и разбежались. Кто-то с громким криком бросился к воротам, требуя, чтобы их закрыли.
– Держись от меня подальше, – сказал Бершад кочевнице.
Она фыркнула, посмотрела на крепость, снова перевела взгляд на него.
– Да-да, Эшлин по тебе соскучилась. Она тебя всего раз семьдесят нарисовала, ждет не дождется случая сделать еще один эскиз. Но если ты залетишь в город, то всех перепугаешь.
Дракониха, облизнувшись, принюхалась к плодам мангового дерева рядом с дайном.
– Подожди меня здесь, пожуй фрукты, – посоветовал Бершад, тоже ощутив в ноздрях сладкий аромат манго. – Как раз поспели.
Кочевница подозрительно взглянула на него.
– Ну, может, еще не все. В общем, сиди здесь и, главное, не жри людей.
Дракониха еще раз недовольно фыркнула и поудобнее устроилась на дереве.
– Вот и славно.
Как только Бершад очутился в пределах крепостных стен, то сразу ощутил неприятный зуд, будто на коже вот-вот выступит сыпь. Такое все время случалось с ним в городах, даже в том, который построили его предки.
По Канальной улице он направился к крепости. Улицу назвали в честь канала, отходившего от глубокого озера посреди города. Вода в канале пахла илом, ряской и свежим дождем.
Оружейники и ремесленники, стоявшие в дверях своих лавок вдоль улицы, зазывали прохожих и сразу же узнали Бершада.
– Барон Бершад, может быть, сегодня вам приглянется мой товар? – с улыбкой спросил сапожник, глядя на босые ноги бывшего драконьера.
– Как-нибудь в другой раз.
– Вот так всегда, – махнул рукой сапожник. – Если все станут брать с вас пример, я останусь не у дел. А пока каждый вечер леплю глиняных божков, прославляю колючки и скорпионов.
– Неплохо придумано.
Оружейник попросил Бершада показать ему щит из драконьей кости и копье из хвостового шипа нага-душеброда, восхитился работой мастера.
– Кто же их сделал? – в сотый раз поинтересовался он.
Бершад помотал головой:
– Долго рассказывать, а у меня сейчас нет времени.
По склону холма он поднялся к озеру. На берегу какая-то девчушка ловила рыбу.
