камня, чтобы ты успел уйти.
— Суд камня⁇ — Дру-уг чуть не присел от удивления. Он, кажется, даже позабыл о страхе — настолько сильно его поразили мои слова. — На суд камня выхоудят лучшие оухотники всегоу роуда! Ты хоучешь драться проутив них в оудиноучку⁇
— Не хочу. Но я должен дать тебе шанс выжить.
— Поучему⁇
— Ты слишком важен, Дру-уг.
Изумление во взгляде морфана сменилось полным непониманием.
— ДА КТО ТАКИЕ ОХОТНИКИ??? Я ТЕБЯ СПРАШИВАЮ, ГАДЁНЫШ ТЫ ЭДАКИЙ!!!
Лэйла завопила во всё горло, однако её вопрос по-прежнему остался без ответа. Я сосредоточился на Дру-уге, а ему сейчас было глубоко плевать на крики «добычи».
— Ты слишком важен, — со всей возможной серьёзностью повторил я. — Ты последний сын подземного народа, сохранивший верность Синему Повелителю, и ты должен жить… Пусть даже в одиночестве и пусть даже бесконечно убегая от погони, которая никогда не оставит тебя в покое.
Морфан вздрогнул. Столь «заманчивые» перспективы его явно не воодушевили. Сейчас в душе подземного нудиста должно было зародиться зерно сомнения — стоит ли убегать, если впереди всё равно не ждёт ничего хорошего?
— Но ты готов к скитаниям, — продолжил я, — ведь ты жил так всю свою жизнь. Тебя не смогли остановить ни голод, ни холод, ни кажущаяся бессмысленность происходящего… Если судьба будет благосклонна, то смерть настигнет тебя раньше, чем охотники, и тогда тебе не придётся смотреть, как они уничтожают кусочки истинной синевы.
Я специально нагнал жути, напомнив собеседнику о тяготах прошлого и напророчив лишения в будущем.
Дру-уг нахмурился. Удобренное зёрнышко проросло и дало всходы. Впервые за очень долгое время морфан перехотел убегать.
— Ты оубещал мне боугатую доубычу, — поджав тонкие губы, сообщил он. — А вместоу этоугоу я сам скоуроу стану доубычей!
— Не станешь, — я слегка пожал плечами. — Если твои ноги будут достаточно быстры… Правда, тогда Усач вряд ли поспеет за тобой.
Краб недовольно защёлкал клешнями, пытаясь показать, что он всё ещё парень хоть куда. Однако Дру-уг прекрасно знал реальные возможности своего питомца.
— Усач соужрёт существоу, — морфан всё-таки попытался возразить мне. — И смоужет бежать быстроу…
«Существо», которое, само собой, всё слышало, разразилось такой отборной бранью, которой позавидовали бы даже портовые грузчики. Угрозы перемешивались с оскорблениями, пожелания мучительной смерти шли рука об руку с обещаниями непременно её организовать, а предсказания нашего самого не светлого будущего сыпались как из рога изобилия.
— Это лишь отсрочит неизбежный конец, — с тяжёлым вздохом произнёс я, не обращая внимания на вопли девушки. — И ты сам это понимаешь. Уходи один — так у тебя будет больше шансов.
Дру-уг насупился, покачал головой и сказал:
— Я никуда не поубегу, челоувечек. Я буду драться вместе с тоубой на суде камня!
Это решение явно далось морфану нелегко, но он сумел перебороть свой страх. Всходы превратились в колосья, однако этого всё ещё было мало.
— Ты можешь погибнуть, — возразил я, — а у меня нет права так рисковать твоей жизнью.
— Мы поубедим! И тоугда никтоу не поусмеет оубидеть нас! Мои роудичи забыли о синем свете, ноу даже оуни не пойдут проутив воули камня!
Я покачал головой, делая вид, что терзаюсь сомнениями. Сейчас Дру-уг заряжен мотивацией, но уже через несколько минут у него появятся ненужные мысли, которые неизбежно перерастут сперва в тревогу, а затем в панику. Аккурат перед самым поединком.
Нужно закрепить эффект. Причём сделать это так, чтобы места для сомнений в душе моего доверчивого друга уже не осталось.
— Я никуда не поубегу, — настырно повторил Дру-уг, недовольно посмотрев на Усача.
Краб совсем не разделял героические порывы своего хозяина. Он так настойчиво щёлкал клешнями, что заглушил даже бесконечные вопли Лэйлы.
— Синий повелитель не одобрил бы твоего решения, — через пару долгих секунд сообщил я.
— Ты не моужешь этоугоу знать, челоувечек!
— Не могу… — не стал спорить я. — Но зато я могу попробовать спросить у него об этом.
— Как, челоувечек⁇ — морфан ошарашено посмотрел на меня.
Я ничего не ответил — только махнул рукой, мол, увидишь — и опустился на камень, прикрыв глаза. Дру-уг не стал лезть с расспросами, но не сводил с меня глаз. Я нутром чувствовал его пристальный и взволнованный взгляд.
Представление нужно закончить так, чтобы «зритель» раскрыл рот удивления. Тогда он гарантированно не обратит внимания на прорехи в «сюжете». Даже если они будут размером с Марианскую впадину.
Сознание скользнуло в небытие. Где-то там жила частичка божества… Гигантский манул. Не такой большой, как его «родитель», но тоже весьма немаленький.
Я встречался со зверем совсем недавно и не хотел пока черпать энергию из этого источника. Однако лучшего варианта не придумать — такой шаг позволит одним выстрелом пристрелить сразу двух упитанных зайцев. И восстановить силы, и качественно навешать лапши Дру-угу на уши.
На этот раз синее марево встретило меня как родного. Муть разошлась в стороны, явив зверя во всей красе.
Заметив меня, манул шевельнул усами. Казалось, что он улыбается — так словно теперь у нас с ним был свой секрет. И этот секрет превратил нас пусть не в друзей, но как минимум в союзников.
Зверь наклонился и осторожно — если не сказать нежно — ткнулся носом в мою ладонь.
Мышцы загорелись огнём, но это пламя не обжигало, а дарило приятную лёгкость. Я почувствовал, как тело в реальности наливается бодростью — усталость уходила так быстро, будто бы её вовсе не было.
Манул вдруг заурчал, и от этого урчания задрожало пространство. Перед глазами заплясали сменяющие друг друга картинки. Картинки, на которых были запечатлены образы неслучившегося прошлого.
Вот я вместе с Пуллоном вываливаюсь из жёлоба. Вот мы добираемся до берега. А вот и стычка с Дру-угом, которая плавно переходит в переговоры. Однако в этой версии реальности я не отдаю Пуллона на растерзание морфану и его крабу.
Голодный Усач вынужден нести на своём панцире тело полумёртвого ветерана. Он бежит не так быстро, как мог бы, и преследователи настигают нас на открытом пространстве. Неудобное место, но мы принимаем бой.
Моё заклинание корёжит доспехи морфанов, превращая их в консервные банки. Схватка непростая, ведь противники очень быстры, однако я знаю, что смогу победить.
Панцири крошатся под воздействием колдовства, но один из крабов добирается до Дру-уга. Клешня звонко клацает, и вытянутая голова отделяется от тощего тела.
