удержаться от ядовитых комментариев.
— Минск-Неотех — формация бизнесменов нового поколения, — сказал средний. Мирон подумал, что короткая стрижка и консервативный костюм придают ему вид корпоративного служащего. — Мы зарабатываем огромные деньги в сети, и вкладываем их в новые технологии.
— Которые призваны облегчить жизнь пользователям Плюса, — подхватил рыжий.
— Ладно, но я-то вам зачем? — спросил Мирон, протягивая чашку за новой порцией кофе.
— Вы — Чёрный Ферзь, — пояснил рыжий. — Спаситель угнетённых.
— Что за бредятина? — очень хотелось выругаться.
— Ну подумайте сами, господин Орловский, — вздохнул похожий на корпората. — Загадочная фигура с сияющим мечом, освобождает из плена героя Плюса…
— Меч не сияет. Он чёрный, — буркнул Мирон.
— Это же метафора, как вы не понимаете? Символ, если хотите.
— Это вы подкупили Торгутай-Кирилтуха?
— Не подкупили, — сказал корпорат. — Перекупили. Когда он вас узнал, сразу устроил аукцион. Цена за вашу голову достигла отметки в пятьдесят миллионов коинов.
— Не ждите, что я верну долг.
Мирон просто не знал, что еще сказать. Впрочем, если речь действительно шла о корпорации — сумма не такая уж и крупная.
— Деньги для нас не проблема, — подтвердил его мысли тот, что в костюме. Мирон предположил, что он в этой троице главный. — Больший интерес для нас представляете вы сами. Как личность.
— Куда мы летим? — спросил Виталик.
Голос его стал тягучим, веки опустились. Мирон не успел отреагировать, как парнишка откинулся на мягкую спинку и тихонько засопел.
— Безобидное снотворное, — пояснил рыжий. — Нам нужно поговорить без свидетелей. К тому же, господин Озеров заслужил отдых.
— Завтра он проснётся другим человеком, — добавил тот, с тощими усиками. — Чистая ДНК, солидный счёт в банке…
— А как же его подписчики? — удивился Мирон. — Вы сказали, что это новый брэнд.
— Брэнд — скорее вы, господин Орловский. Виталий же, если позволите, не более чем инструмент. Для испытания опытного образца. Пока он был в трипе, мы устранили все недочёты и имплант-камера завтра поступит на рынок.
— А его приключения послужат отличным трамплином для продаж, — кивнул Мирон. — Ловко.
— Я уже говорил, — напомнил костюм. — Мы зарабатываем в Плюсе. В основном, на индустрии развлечений.
Что-то зашевелилось в памяти Мирона, какая-то мысль. Эти ребята, обладатели конвертоплана, вели себя знакомо. Слишком знакомо.
— Вы — анонимусы, — вдруг сказал он. — Просто вы переобулись. «Вышли из сумрака».
Все трое переглянулись, но ответил рыжий:
— Мы в вас не ошиблись, господин Орловский. Вы — именно тот, кто нам нужен.
— Не надо фамилий. Просто Мирон.
— Я Айзек, — протянул руку рыжий. — Вот этот сноб в хипстерском костюмчике — Леонид.
— А я Родригес, — сказал парень усиками.
— Вас действительно так зовут?
— Это настоящие имена, — пожал плечами рыжий Айзек. — Нам больше незачем прятаться.
— И что это за легальный бизнес, который вам так помог?
— Задумывались, кто поддерживает Нирвану после гибели Технозон? — спросил Леонид.
— Вот это мы и есть, — улыбнулся Родригес. — Независимые фирмы. Никакой монополии. Только здоровая конкуренция.
— Здоровая ли? — скептически переспросил Мирон. Он почувствовал, как волнами, плотными, как пенорол, накатывает усталость, и сделав над собой усилие, протянул пустую чашку рыжему. — А сделайте-ка мне еще по-ирландски. Кофе, кстати, можно не добавлять.
В этот момент Мирон дико завидовал Виталику, мирно сопящему в мягких объятиях страховочной сетки.
— Конкуренция оздоравливает экономику, — кивнул Леонид. Заставляет держаться в тонусе. Выдавать новые трэнды, совершенствовать технологии… И выбрасывает на обочину неконкурентосопособных.
— То есть, вы — такие себе санитары Плюса, — заметил Мирон.
— Не только Плюса, — сказал рыжий Айзек. И добавил, переглянувшись с остальными: — Наша задача — оздоровить весь социум. Целиком.
— Круто, — Мирон попробовал то, что ему предложили вместо кофе. Тёмная, цвета чая жидкость, с запахом можжевельника и лёгким привкусом древесного угля… В горле она оставляла ощущение огненно-ледяного метеорита. — Флаг вам в руки.
— Вы нам не верите, — заметил Родригес. Его тёмные и яркие, как вишни, глаза прищурились.
— Исторический опыт гласит, что управляющие структуры — будь то государства, религиозные конфессии или же корпорации — всегда объявляют себя «силами добра», — Мирон сделал кавычки в воздухе. — Так легче управлять массами. Легче находить оправдание своим неблаговидным поступкам. «Всё на благо человечества»… Боюсь, этот лозунг изжил себя не только морально, но и психологически.
— Ну, зачем вы так грубите? — заметил Леонид.
— Ой, простите, — Мирон аккуратно прицелился и поставил пустую чашку на стол. — Это так заметно? — перед глазами всё плыло. В голове шумело, конечности будто опустили в горячую воду. Он потряс головой, но лишь вызвал новый приступ головокружения. — Что вы мне подсыпали? — спросил он, еле шевеля губами. — Тоже снотворное?
— Всего лишь хороший виски, — сквозь туман улыбнулся Айзек. — Поспите. В запасе еще несколько часов.
Не дослушав, Мирон откинулся на спинку и мгновенно вырубился.
Снился ему Торгутай-Кирилтух, в дорогом деловом костюме и с электронными пушками вместо глаз…
* * *
— Наденьте, — рыжий Айзек протягивал ему обсидиановое, сплошь затемнённое яйцо. Мирон понял, что это шлем.
— Зачем?
— Вы же не хотите, чтобы вас узнали? Чтобы какой-нибудь дрон снял вас на камеру и тут же запостил видео в Плюс?
Конвертоплан уже никуда не летел. Виталика, а также Леонида с Родригесом не было.
Мирон потянулся и потёр ладонями лицо.
— Где мы? — спросил он. В прошлый раз он ответа не получил…
— В Минске, разумеется. Точнее, рядом, в пригороде. Здесь располагается наш филиал.
Айзек нажал на боковину стола, и тут же вся поверхность превратилась в экран. На экране возник пейзаж: пронзительно-голубое небо, ярко-зелёные холмы и белая вилла, похожая на ступенчатое пирожное безэ.
— Мы вот здесь, — указал он на один из выступов пирожного. — Чтобы войти внутрь, нужно преодолеть двадцать два метра открытого пространства, и я не могу гарантировать полную конфиденциальность. Вы сейчас — загадка номер один, Мирон. Некоторые готовы почти на всё, лишь бы узнать, кто такой Чёрный Ферзь.
— Почему я должен верить вам? — спросил Мирон, беря в руки шлем.
Гладкая поверхность приятно холодила ладони, в глянцевой тьме проступило отражение его лица. Чёлка сгорела, кожа на щеках, лбу и подбородке отваливалась тонкими чешуйками — пузыри ожогов давно полопались, под ними проступала новая, ярко-розовая кожа. Но в целом, в целом — это был он, Мирон. Никаких сомнений.
— Хотя бы потому, что мы вытащили вас из плена и до сих пор об этом никому не сообщили.
Рыжий Айзек улыбнулся бесконечно терпеливой улыбкой.
— Вы думаете, у меня нет выбора, — сказал Мирон. — Думаете, мне всё равно больше некуда идти.
— Мы всего лишь хотим, чтобы вы нас выслушали, — в глазах рыжего не появилось ни малейшего намёка на напряжение.
Или он говорит правду, или чертовски хорошо подготовлен, — подумал Мирон. — Об этом забывать нельзя. Я и сам — профессиональный врун.
Надев шлем, он шагнул из конвертоплана на пружинящее покрытие взлётной площадки.
— Где Виталик? — спросил он, пока рыжий вёл его к прозрачной стене здания.
— В данный момент — на операции. Ему меняют костный мозг. Рекластеризация ламинов — тоже наше изобретение…
— Так он перестанет расти?
— По большому счёту, он обретет новое тело. Более крепкое, более выносливое. И совершенно здоровое.
— Технология будущего?
— Уже настоящего, Мирон, — Айзек махнул рукой и стена перед ними разошлась, как протаявшая вакуоль. — Пока это безумно дорого, но через несколько лет мы оптимизируем процесс, и поставим операцию на поток.
— Для всех желающих?
— Разумеется. Технология перестройки ламинов даёт безграничные возможности. СПИД, рак, генетические заболевания…
— Вы можете баснословно разбогатеть, если придержите эти вещи лишь для избранных.
— Мы уже говорили: деньги — не проблема.
Они шли по прохладному коридору, полностью пустому. Мягкий, словно живой ворс на полу абсолютно глушил шум шагов.
— Тогда власть, — заметил Мирон. — Корпорации играют на рынке тоже не ради денег. Власть — самый крепкий наркотик.
— Не в том значении, которое придаёте этому слову вы, — этот голос был женским. Он звучал откуда-то сбоку, и Мирон подумал, что на стене находится динамик.
Но в следующий миг стена протаяла, обнаружив кабину лифта, а в ней — стройную белокурую девушку.
— Это Оссеан, — представил Айзек. — Глава отдела исследований иррационального интеллекта.
— Попросту говоря, поведенческих стереотипов толпы, — улыбнулась девушка. Кожа её, в отличие от волос, был
