свинарника, поймав в ловушку несколько несчастных животных, находящихся внутри. К счастью, визг умирающих свиней уже не различался, так как свидетельствующие об агонии звуки обреченных созданий вызывали у мальчика тошноту. Ему приходилось видеть животных, разделываемых для получения говядины, однажды попав благодаря Эдварду и Эдмунду на холостяцкую охоту. Но здесь было совсем другое, это был мир, сошедший с ума.
Мир, в котором люди гнались по улицам, словно скот с пеньковыми веревками, свисающими с шеи. Мир, в котором солдаты обдирали с подвергающихся ограблению лавок доски для возведения виселиц напротив цехового зала. Мир, в котором младший сын городского писаря был избит дубинками и оставлен умирать посреди Широкой улицы. Стоя у креста, Ричард еще мог видеть его тело. Он пытался не смотреть туда, - сын писаря помогал ему поймать в западню лисенка, обнаруженного памятным летним утром на лугу Динхэм.
Решительно отвратив взгляд от тела мальчика, которого он знал и любил, Ричард обнаружил, что смотрит на странное красноватое пятно, расползающееся в пыли у подножия креста ручейками красного. Алые струйки сбегали в сточные канавы. Какое-то время он наблюдал, затем понимание поразило мальчика и заставило резко отпрянуть.
'Джордж, взгляни!' Он указывал в зачаровывающем ужасе. 'Кровь!'
Джордж уставился на лужу, затем присел на корточки и помешал рябь пальцем для пробы.
'Нет', произнес он в конце. 'Вино.... оттуда, видишь?' Он указывал на угол, где стояли несколько огромных бочек, вытащенных из разграбленной таверны, содержимое которых выливалось в центральную сточную канаву.
Джордж и Ричард обернулись на пробегающего позади быка, поощряемого улюлюканьем скучающих солдат, которых Сомерсет отрядил стеречь их. Рядом с ними Ричарду было не по себе. Пока они охраняли герцогиню Йоркскую и ее сыновей от приставаний солдат, шатающихся вокруг креста, было очень заметно, что такая обязанность не приносит им сколько-нибудь радости. Они мрачно смотрели на товарищей, делящих добычу ограбленного города. Ричард был уверен, - большинство из них охотно прислушалось бы к настойчивым просьбам матери - отвести ее с детьми в королевский лагерь. Один из солдат оставался непреклонным, однако, учитывая, что они не могли действовать без особых указаний Его Милости герцога Сомерсета, и то, что власть принадлежала ему, никто не мог покинуть сомнительное убежище у креста - ни пленники, ни их вынужденные конвоиры.
Герцогиня Йоркская внезапно закричала. Человек, хромавший вниз по Высокой улице, двигался медленно, без направления или причины. Проходя, словно судно без руля, казалось, он забыл о солдатах, наталкивающихся на него, с руками, полными награбленного добра из замка. Сейчас тот был ободран до стен, поднимаясь над несчастным городом, выставленным скелетом останков некоего расхищенного прошлого. Сейчас, когда он наступал на пятки нагруженным награбленным солдатам, то оказывался осыпаем кругом проклятиями, локтями толкаем в сторону. Другие руки, однако, протягивались предотвратить его падение, даже расчищали дорогу. Ему, они - люди только что после ограблений, изнасилований и виселиц. Тем не менее, они не смели оскорбить священника.
Его одежда и капюшон заявляли, он был одним из братьев-кармелитов - Белых братьев Святой Марии. Когда-то безупречно белое было обильно испещрено сажей, даже брызгами крови. Как только он придвинулся ближе, они заметили, - на священнике надета лишь одна сандалия, до сих пор по недосмотру испачканная грязью, размазанной по улице, мутным вином, по щиколотку доходившим в водосточных канавах вокруг креста. При звуке своего имени он приостановился, подслеповато моргая, озираясь вокруг. Герцогиня Йоркская снова закричала, взывая к нему, и на этот раз священник увидел ее.
Стражники не делали попыток остановить его, карабкающегося вверх по ступеням подножия креста, безразлично наблюдая, как Сесиль качнулась взять протянутую пастырем руку своими ладонями. Ее взгляд вспыхнул, упав на запятнанное одеяние, затем снова вернувшись к побелевшему мрачному лицу.
'Вы ранены?'
Он тоскливо покачал головой. 'Нет... Они убили наш скот. Молочных коров, овец... Стойла изгажены кровью... '
Голос угас, взгляд затуманился, и лишь когда она повторила его имя, священник ожил, опять сконцентрировался на герцогине и двух детях, смотрящих на него в изумлении. Он выглядел не как брат, которого они видели, а как перепачканный и нечесанный беднейший проситель милостыни, с остекленевшими глазами и обмякшим ртом в глубине образовавшейся воронки.
'Госпожа... Они разграбили братство. Они все забрали, госпожа, все. Затем они подожгли помещения. Кладовую, пивоварню, даже лазарет и богадельню. Они ободрали церковь... Даже дарохранительницу и потир (сосуд для богослужения, нужен при освящении вина и принятии причастия), госпожа, потир...'
'Послушайте меня', потребовала она. 'Послушайте, Бога ради...'
В конце концов, ее настойчивость подействовала на него, и брат замолк, остановив взгляд на даме.
'Вам следует отправиться в замок. Отыскать герцога Сомерсета. Сообщить ему, что он должен отдать приказ отослать моих сыновей в королевский лагерь'. Она оглядела детей, снова понизив звук голоса, отчаянно произнесла: 'Для всего остального уже слишком поздно. Вам ясно? Ступайте сейчас же и быстро! Солдаты не причинят вреда священнику; они позволят вам пройти. Если Сомерсета нет в замке, ищите его в зале гильдий. Они пользуются им как темницей, следовательно, герцог может оказаться там. Отыщите его... ' Ее голос был не громче шепота. 'Ради любви Иисуса, Сына Единородного, отыщите его'.
Монах кивнул, опаленный ее напряженностью. 'Я найду его, госпожа', дал он обет. 'Я не подведу вас'.
Джордж достаточно понял из этого обмена репликами, чтобы дрожь страха прошла по нему. Тут же он придвинулся ближе к матери, глядевшей вслед монаху, который поднимался назад по Высокой улице. Его когда-то белые одеяния растворялись в толпе грабящих город солдат.
'Вы не доверяете нашим стражникам, матушка?', прошептал он.
Герцогиня обернулась к сыну. Он был прекраснее всех других ее детей, настолько белокурый, насколько Ричард черноволос. Она позволила себе задержать руку на его мягких освещенных солнцем волосах, спадающих на лоб. Заколебавшись, герцогиня помедлила с полуправдой.
'Да, Джордж, я доверяю им. Но здесь совершаются злодеяния, которые не
