себя лучше, но фантом кошмара крепко сидел в голове: глаз, щупальца, изуродованные тела людей, странный мужчина и человек в скафандре. Последнее обстоятельство укрепило в нём убеждение, что увиденные ужасы – это обычный дурной сон. В цеху он почувствовал себя свежее чем при пробуждении.
Скотт и Гриша встретили Виктора радостными возгласами и ободряющими похлопываниями. Молодой стажёр больше не выглядел напуганным, а его старший товарищ, казалось, стал ещё веселее и устроил представление.
– Ну шо ты, Витёк? Живой! Здоровый! Сейчас за конвейер как встанем, как двойную норму выдадим! От Нины приходят здоровее в раз десять! Смотри, камушки уже ждут! – он взял в руки три кусочка породы, стал жонглировать и напивать древнюю песенку. – Эх яблочко!.. Да с голубикою… оп! Подходи, буржуй, глазик выколю! Эх! – на последней фразе камушки ударились в воздухе и упали на пол.
– Так, не мусорить! – скомандовал мастер, засмеялся.
– Не переживай! Уберу!
– Ага…
– Как ты? – спросил Скотт.
– Хорошо, всё хорошо, – ответил Виктор.
Вся ватага поднималась к каморе. Степан не отпускал Виктора до самого лежака. Ребята постояли ещё внутри, посмеялись. Мастер разогнал всех работать. Дал Виктору час на отдых и вышел. Настроение ребят подбодрило, он не ожидал такого внимания. Гришка умеет жонглировать! Ничего себе!
Виктор поставил будильник. На секунду перед глазами появился образ глаза. Он дёрнул головой, прогнал наваждение, лёг и сразу уснул.
Сигнал будильника поднял его с первой мелодии. Сон без снов и пользы. Виктор помассировал шею. Облокотился об стол. Заметил, что ладонь дрожит. За плакатами камни грохотали по конвейерам. Отбойники превращали глыбы в крошку. Люди отмечали аномалии. Мужчина прислушался. В хаосе рабочего оборудования слышалось что-то новое. Далёкий и слабый голос шептал за пределами каморы.
Виктор встал. Накинул куртку. Вышел. Шёпот зазвучал сильнее. Проверил ладони. Дрожат. Пошёл к конвейеру. По дороге встретил Степана. Он похлопал его по плечу и сказал несколько фраз, каких он не расслышал. Шёпот становился сильнее, и мужчина сосредоточил слух на нём.
Гриша и Скотт замахали в приветствии. Отбойники на их лентах дробили камни. Виктор подходил к конвейеру, а шёпот становился сильнее. Ступенька за ступенькой, он спускался, ничего не слышал. Звук нарастал.
Вот его лента. Вот взбесившийся в начале смены отбойник. Игорёк поставил его на место. Стёпа наладил. Шёпот слился с грохотом оборудования, стал одним с ним целым. Теперь дрожь била всё тело. Он знал откуда исходит звук, приближался.
Глаз лежал на том месте где он его видел в последний раз. Фиолетовая склера, яркий оранжевый зрачок. Кошмар вспыхнул в памяти яркими красками. Щупальца потянулись со всех сторон. Виктор почувствовал, как к нему возвращается ужас.
Он схватил глаз и швырнул под ноги. Кошмарное напоминание разлетелось на куски. По затылку пробежали электрические разряды. К несмолкаемому шёпоту добавился стук дроби.
Голова раскалывалась от грохота, что не покидал голову. Он оперся об конвейер. Закрыл глаза. Он должен был поправиться. Ему дали лекарство! Шум в голове стал невыносимым. Виктор сжал уши ладоням. Закричал:
– Перестань! Замолчи! Заткнись! Хватит!
Его голос захлебнулся в хаосе. Через мгновение всё прекратилось. Виктор открыл глаза. Жёлтый аварийный свет волной разливался над головой.
– ОБЕРНИСЬ! – скомандовал громогласный голос.
Виктор подчинился.
Зияющий жёлтым глаз заполнил половину пространства перед ним. Тысячи извивающихся щупалец каймой расползлись рядом. Рой чёрных тварей ползал повсюду.
СЛУШАЙ…
Шелест миллиардов лап заскрежетал в его голове.
СМОТРИ…
Остатки цеха испарились. Ему открыли полный кошмарного ужаса пейзаж, от которого душа покинула тело.
ТЕПЕРЬ ТЫ НАШ…
Разобрал последним Виктор, пока голос не слился в бесконечный и рокочущий грохот и не заполнил всё.
