Костя страшно смутился.
— Да я это... — Он заерзал. — Я просто хотел сказать... Может, в клубе? Я слыхал, при заводах клубы какие-то были. Ну а там книги, бумажки всякие... Вот я и подумал: может, там что?
Все переглянулись. На несколько секунд наступила тишина.
— А что... — протянул Очкарик с удивлением. — Браво! Молодец, Костя.
— Он у нас мозг. — Бабай был польщен, точно его самого похвалили. — И в технике шарит!
— В технике — это хорошо. — Очкарик уже задумался. — Это хорошо... А насчет клуба есть идея. Знаете, где он скорее всего?
— Клуб?
— Ну да. Где старые дома! Тот квартал, за дорогой, знаете? Там вот площадка такая есть...
В общем, решили отправиться туда. Выработали план. Заодно Косте пришла в голову еще одна гениальная мысль: создать «детский сад» — пусть девчонки опекают малышей, пока они, мужики, занимаются серьезными делами, разведкой, добычей и войной.
— Дельно. Правда, войной еще не занимались, — поправил педантичный Очкарик.
— Все будет, — пообещал Бабай. Он вспомнил сестру, улыбнулся зловещей улыбкой. — Все будет, — повторил он.
5
Гоблины твари такие, им что день, ночь — все равно. Совсем ночными их не назовешь, но в это время они опаснее, чем днем. Хотя бы потому, что видят лучше, движутся ловчее в темноте: как-никак, порождение тьмы... Да и днем с ними лучше не сталкиваться, это уж как пить дать.
А вот рассвет для этих мразей самое худое время. Они делаются вялыми, сонными, — собственно, они тогда и спят. Потому ребята и решили идти на рассвете искать клуб.
— Ни минуты терять не будем! — заявил Очкарик. — Чуть только светать начнет — мы и двинем.
Едва побледнела краюшка неба на востоке, пять пацанов, поеживаясь от холода, осторожно вышли из цеха, выбрались за территорию завода, затаились в кустах.
Утренняя роса стала не самым приятным подарком.
— В-вот, б-блин... — стучал зубами Кишка. — Т-тоже мне, май месяц!..
Вслушивались. Всматривались. Вроде бы тихо. С каждой минутой становилось светлей.
— Пойдем, — шепнул наконец Очкарик. — Я первый!
Аккуратно, по одному они перебежали через широкую дорогу к пустующим двух-, трехэтажным домам — жилому комплексу, построенному когда-то вместе с первыми цехами завода, перед Великой Отечественной.
Перебежав, сосредоточились в ближайшей двухэтажке, в одной из квартир первого этажа.
— Осторожней! — прошипел Витек. — Полы гнилые. Я, б... ь, чуть не провалился!
Доски и в самом деле прогибались угрожающе. Все сгнило здесь за столько лет. Лохмотьями свисали со стен отсыревшие обои. Воняло тухлятиной.
Очкарик внимательно рассмотрел из окна окрестности.
— Ну, парни... Туда идем. Там короче.
Не ошибся. Задворками, по заросшим дворам, сквозь дыры в заборах они достигли того, что было названо «площадкой». Это был, видимо, некогда скверик перед клубом — трехэтажным зданием, построенным в стиле конструктивизма.
Забрались в клуб. Долго блуждали по темным коридорам, с силой отдирали перекошенные двери. Трещал, отскакивал от пола рассохшийся паркет...
Библиотеки не было.
— Должна быть, — твердил Очкарик. — Если не она, то хотя бы техническая документация какая-то...
Витек с Кишкой переглядывались, ухмылялись. Они не очень верили в эту затею. А мудреные слова Очкарика звучали для них китайской грамотой.
Бабаю же, наоборот, казалось, что они на верном пути. Правда, откуда такое предчувствие — ей-богу, не скажешь.
Но оно не обмануло! На втором этаже, после методичного осмотра всех комнат и кабинетов, ребя-та наткнулись на какое-то хранилище бумаг в толстых папках.
— Вот!.. — возликовал Очкарик. — Вы читать умеете?
— Со словарем, — грустно сострил Костя.
Тем не менее, стали смотреть желтые, ломкие страницы. Ничего интересного. Какие-то «акты», «договора», «протоколы»... названия, в которых парни ни черта не смыслили — кроме Очкарика разве что. Бабай больше озирался по сторонам: похоже, гоблины сюда не добрались, даже стекла были целы. В углу стоял навеки потухший компьютер под толстым слоем пыли — Костя к нему так и прилип, щупал его и так и сяк, весь перепачкался.
— Не работает, — сказал он с сожалением.
— А ты что думал, — Бабай усмехнулся, — он тебе песню споет? ...
Они стояли рядом. Бабай потыкал пальцем в клавиатуру — интересно, кнопочки.
От этих нажимов рассохшаяся дверца тумбочки со скрипом отворилась, и ребята увидели толстый железный ящик.
Слова «сейф» они не знали.
— Э-э, — удивился Костя. — Смотрите, тут какая штука!
Подошли. Вылупились недоуменно. Один Очкарик, разумеется, смекнул, что к чему.
— Ага, — победно заявил он, — еще теплее. Это такой шкаф специальный, для особо ценных вещей. Только вот как открыть его...
Подергали ручку. Шиш, конечно. Но фортуна, как и беда, одна не ходит — если уж повезет, так от души. А им сегодня определенно везло.
После недолгих поисков Кишка нашел в столе связку ключей. Видимо, так буро все было здесь когда-то, что хозяину кабинета вмиг стало не до ключей, не до сейфа; да и спасся ли он вообще тогда...
Впрочем, сейчас это уже ровным счетом ничего не значило.
— Вот этот вроде бы должен подойти, — решил Очкарик, рассмотрев ключи. — Сейчас попробуем.
И опять оказался прав. Со скрежетом, но провернулся ключ в замке, массивная дверца медленно открылась... Костя зажужжал своим фонариком, с которым не расставался.
Очкарик полез в сейф.
— Та-ак, — приговаривал он, — так-так... сейчас посмотрим.
Первым делом явились на свет два прямоугольничка, цветные такие, красивые, упругие. Для чего они — никто не знал. Даже Очкарик.
— Нет, — молвил он твердо. — Что тут гадать? Не знаем.
Лишь Костя, наморщив лоб, произнес неуверенно:
— Я вроде слышал... Ольга у нас... она продавцом работала, и вот она говорила... По ним, — он кивнул на пластинки, — товары брали. Ну, вещи всякие...
Но ребята и что такое «магазин» представляли не очень, а про эти-то штуковины (кредитные карточки, понятно) и говорить нечего. Как на них можно брать вещи? Меняться?.. Да на хрен они кому нужны!
— Чушь все это! — припечатал Витек. — И вообще, смотрите — день уже вовсю. Что дальше-то?
— Дальше?.. — переспросил Очкарик, роясь в сейфе. — А дальше вот здесь что-то есть. Ну-ка!
