В ответ Саюшкин тоже весело рассмеялся и изобразил умильную рожицу. Несмотря на свои постоянные пикировки со швейцаром, ему вовсе не хотелось портить с ним отношения. Леха знал, что Шулика (так звали главного стража "малины"; это была не кличка, а фамилия) нередко выполнял для хозяина притона поручения весьма деликатного свойства, имеющие прямое отношения к очень серьезным статьям Уголовного кодекса.
Швейцар имел поистине бычью силу и был очень хитер. Потому простодушие, которое излучал Шулика, вора не обманывало.
– Держи… – Саюшкин положил на широкую ладонь швейцара красивую зажигалку; он выиграл ее в карты у знакомого карманника. – Американская. Настоящая, не туфтовая.
Дарю.
– Клевая… – Шулика смотрел на изящную вещицу с восхищением; он был весьма неравнодушен к мелким подношениям завсегдатаев бара. – Спасибо, Леха.
– Ладно, о чем базар… Пойду…
Саюшкин не без труда протиснулся мимо квадратной туши швейцара и прошел в бар.
Несмотря на раннее время – часы показывали половину четвертого – "малина" отнюдь не пустовала. Уже вовсю гужевала компания карманников, отработавшая утреннюю "смену" на городском транспорте. Видимо, сегодня им обломилась крупная сумма, потому как водка и коньяк за их столом лились рекой и, похоже, никто даже не собирался выходить на маршрут в вечерний час пик.
Рядом с карманниками степенно потягивали пиво воры других "мастей", в том числе и домушники. Им еще предстояла ночная работа. Судя по оживленным переговорам, которые велись в углу бара, кто-то из них уже ограбил квартиру средь бела дня и теперь торговался с барыгой и подпольным "банкиром", ненасытным Саврасычем. Слушая горячие увещевания собеседников, он хмурил густые мохнатые брови, и время от времени отрицательно качал головой. Своими повадками и даже фигурой – толстой, бочкообразной, с короткими руками колесом – Саврасыч напоминал большого паукаптицееда, затаившегося в центре страшной паутины.
Вспомнив, что он давно ходит у Саврасыча в должниках, Леха постарался незаметно для барыги прошмыгнуть к одному из дальних столиков, где сидели его приятели.
– А! Наше вам… – поприветствовал его один из них, очень худой и сутулый мужичок лет сорока по кличке Тузик. – Наконец-то. Где пропадаешь?
– Отдыхал, – уклончиво ответил Саюшкин.
Несмотря на то, что они были приятелями, Леха недолюбливал Тузика, который время от времени перебегал ему дорогу – тоже воровал собак. Правда, у него были несколько иные виды на четвероногих друзей человека, нежели у Саюшкина.
Тузик поставлял молодых псов в модный корейский ресторан, где на собачье мясо был достаточно стабильный спрос. К сожалению бродячих псов, коих за последние годы в городе расплодилась тьма-тьмущая, повара-корейцы браковали, считая нечистыми, и принимали лишь элитный молодняк вполне определенных пород.
– Отдыхать нужно в Сочи, – заявил второй Лехин кореш, у которого не было наколок разве что на лбу. – Там море Черное, песок и пляж… – спел он строку из блатной песни.
– Для хорошего отдыха бабки нужны, – хмуро проронил третий, черный цыганковатый вор по кличке Жук. – Народ обнищал, в карманах только мелочь и проездные билеты.
– А ты бомби крутых. У них "зелени" как грязи. – Вор в наколках (его звали Колян) ехидно ухмыльнулся.
– Мне жизнь еще не надоела… – Жук выпил полстакана водки и крякнул. – Что за дерьмо нам дали! Керосин, право слово.
– Пей одеколон, там спирта больше. И запах приятный… хи-хи-хи… – залился дребезжащим смешком Тузик.
И судорожно закашлялся. Приятели с сочувствием переглянулись. Последняя "ходка" на зону закончилась для Тузика туберкулезом, и сколько он еще протянет, никто не мог даже предположить. Обычно к осени начиналось обострение болезни, что очень мешало "работе". Когда наступали холода, Тузик старался поменьше бывать на воздухе, а в сырую погоду вообще не выходил из дому, проедая все свои воровские накопления. В такие периоды вор очень страдал, но не из-за своего болезненного состояния, а по совершенно иной причине – он боялся, что потеряет квалификацию.
– Слыхал, что вчера вечером случилось в центральном парке? – спроси Леху меланхолично жующий Жук.
– Нет! – торопливо ответил Саюшкин и, стараясь не глядеть на приятелей, уткнулся в меню.
– Да-а, – протянул Колян. – Знатная разборка. Говорят, что четыре трупа и двое в реанимации.
– К-кто? – Леха постарался спросить как можно безразличней, но его мгновенно начала бить мелкая дрожь, и он, чтобы скрыть свое состояние, быстро закурил.
Колян понял, что имеет в виду Саюшкин, и ответил;
– Одни базлают, что чечены наехали на дягилевскую братву, а другие кивают на азербайджанцев, – ответил он неприязненно. – Будто они что-то с цыганами не поделили.
Темная история. Но все равно эти чурки уже всех достали. Пора с ними кончать.
Поселок Дягилево находился в черте города. Мафиозная группировка дягилевцев контролировала торговлю спиртным и табачными изделиями и была одной из самых сильных и хорошо организованных.
– Запишись в контрактники и поезжай в Чечню, – ухмыльнулся Жук. – Говорят, на войне хорошо платят. Орден получишь.
– И цинковый гроб… бесплатно. – Тузик усиленно массировал впалую грудь. – Хотя… может, так было бы лучше. Для кое-кого… – Он болезненно поморщился.
– Ну, заладил… – Жук нахмурился. – Сел на любимого конька. Пусть наши враги об этом думают. Живи пока можешь. Выпей… – Он наполнил стакан Тузика. – А ты чего притих? – спросил он Леху, который никак не мог унять волнение. – Заказывай. Или сегодня карман пуст? Тогда я угощаю.
– Что? А… Нет, нет, денег у меня хватает… – Саюшкин подозвал официанта, здорового парня, который заодно выполнял и роль вышибалы; впрочем, как и остальные его коллеги.
Спустя двадцать минут он уже ел отбивную и запивал пивом. Взять чего-нибудь покрепче Леха не пожелал – ему еще предстояли кое-какие дела, требующие ясной головы.
Приятели не стали удивляться или протестовать, что он не желает составить им компанию. В "малине" свято соблюдался принцип: делу – время, а потехе – час. Без лишних вопросов все решили, что сегодня вечером Саюшкину предстоит работа, а значит нечего зря на эту тема языки чесать.
Леха жевал и время от времени украдкой прикасался к внутреннему карману своей легкой куртки. Там лежали два пакетика с героином. (Он откопал заветный чемоданчик в три часа ночи, когда, наконец, всякая суета вокруг парка прекратилась).
Остальной товар Саюшкин спрятал в собственной квартире, на антресолях. Там у него был хорошо оборудованный тайник – вмурованный в стену металлический ящик с хитрым, тщательно замаскированным замком – где он держал ценности и деньги. Если, конечно, они появлялись, что случалось не так часто, как хотелось бы.
Саюшкин рассчитывал найти покупателя на свою драгоценную добычу. Он отдавал себе отчет в том, что это будет весьма непросто. И даже не из-за малого спроса или противодействия конкурентов. Отнюдь. Мелкими партиями с большими предосторожностями можно было торговать хоть до новых веников. Леха знал как минимум десяток наркоманов со стажем, готовых душу отдать за его товар.
