высокий и довольно хорошо сложенный.
Я насторожилась. А он продолжил словно ни в чем не бывало:
— Ты первый раз здесь?
— Да, впервые.
— Видно. Местных я всех уже знаю. Заказать тебе что-нибудь?
— Моя подруга как раз пошла за винной картой.
— Забейте, я угощаю, — подняв вверх руку, показывая бармену два пальца. Удивительно, но тот кивнул, словно понял, что означал этот жест.
Не то чтобы он мне совсем не понравился, скорее он был в моем вкусе, чем нет, но просто, как стало ясно, я совсем оказалась не готова морально к какому-либо флирту.
— Тут неплохо, каждые выхи здесь зависаю, а ближе к утру перемещаюсь в «Чистилище».
— Судя по названию…
— Ага, — улыбнулся, опустив расслабленную ладонь в паре сантиметров от моей. — Тот еще кринж. Кстати, я Соболь.
— Просто Соболь?
— Именно. А как зовут тебя?
— Ангелина.
— Прикольное имя, тебе идет. Пошли потанцуем?
— Извини, но нет.
— Да ты чего напряженная такая, Лин? — по-свойски толкнул мою руку ребром ладони. — Сейчас, подожди, расслабишься скоро. Мой дружок-пирожок на баре замутит что надо, толк знает.
Молодой, развязный, дерзкий. Но дерзость его не была притягательной, наоборот — пугающе-отталкивающей, и не смотря на приятные черты лица, мне срочно захотелось отделаться от такого кавалера.
— Извини, но не мог бы ты… — изобразила рукой жест «поднимай свою задницу и проваливай». — Это место моей подруги, вон она идет, кстати.
Патлатый лениво обернулся, и лицо расплылось в улыбке узнавания.
— Олеся Дмитриевна? Да ладно.
— Соболев? — на стол опустились два высоких стакана с огненно-рыжим содержимым. — И как это понимать? На лекции ты не ходишь, а сюда, значит, как домой?
— Да я болел! Клянусь! — приложил татуированную ладонь к груди. — В пн справку в деканат занесу.
— Все, иди, не видишь, люди тут отдыхают. От вас, кстати, — раздраженно хлопнула его по плечу, прогоняя. — Давай-давай, проваливай уже.
Парень поднялся, но уходить был явно не намерен.
— А это ваша подружка? Мы познакомились уже. Зачетная.
— Если бы ты чаще ходил на учебу, то знал бы, Соболев, что Ангелина Игнатовна тоже педагог и теперь она преподает в нашем университете.
А вот этого парень явно не ожидал: выражение лица стало удивленным, но точно ничуть не напуганным.
— Серьезно? Теперь тогда точно буду чаще ходить.
— Соболев! Имей совесть!
— Все, ухожу, — поднял руки, будто сдаваясь невидимому врагу, и следующее адресовал уже мне: — Но не прощаюсь.
— Не обращай на него внимания, тот еще клоун, — просветила Олеся когда он удалился.
— Твой студент?
— Угу, и далеко не самый лучший. Болел он, конечно.
— Что-то их много «больных» в двадцать с хвостиком развелось.
— Не поняла?
— Да это я так… — напоминать о Бойко с точно таким же «отмазом пятиклассника» не хотелось. Понюхав содержимое стакана, осторожно обхватила его рукой. — Ну что, начнем отрываться уже, что ли?
Настроение быстро поднялось, я отпустила проблемы, постаралась обо всем забыть и провести вечер так, как его проводят все «нормальные» девушки моего возраста.
Мы танцевали, размахивая руками и, поддевая друг друга бедрами, хохотали, было действительно классно, до тех пор пока…
— Подумать только — ангелы посещают злачные места, — раздалось за спиной, и мне даже не нужно было оборачиваться, чтобы узнать обладателя голоса. Но я, конечно, обернулась.
— Между прочим, у меня законный выходной, — абсолютный факт, с чего бы мне вдруг тушеваться, но настроение волшебным образом моментально как ветром сдуло. Музыка сразу же стала казаться раздражающе громкой, люди излишне раскрепощенными, а я чрезмерно много позволяющей себе училкой.
И что самое удивительное — когда ко мне пытался подкатить тоже, как оказалось, студент, у меня никаких мук совести не проснулось, но стоило появиться Бойко с его насмешливым взглядом…
И как он это делает?
Я пожалела, что Олеся отбежала в туалет именно сейчас, поддержка мне бы точно не помешала.
— Я думал, вы вечерами дома сидите, дотошно составляете план лекций, а вы, оказывается, та еще штучка… — окинул меня взглядом с головы до ног. Истинно мужским заинтересованным взглядом.
Милое черное платье, которое я всегда любила, тут же стало слишком коротким, грудь развязно вываленной на всеобщее, макияж — вульгарно ярким.
— Впрочем, внешность же обманчива, да?
Это он сказал уже подойдя на шаг ближе.
Вокруг нас бесновалась молодежь, и мы — две живые статуи друг напротив друга в стойке упорного противостояния.
— Что вам надо, Бойко? — скрестила на груди руки, пытаясь как можно больше спрятать содержимое декольте, в которое он, в общем-то, не смотрел, потому что уставился в мои глаза. — Я не нарушаю никакого закона и всего на год старше вас. Я свободна и могу отдыхать так, как заблагорассудится.
— И давно?
— Что — давно?
— Вы свободны.
— То есть этого сплетники вам еще не донесли?
— То есть хотите сказать, что все, что о вас говорят — просто сплетни?
Ответить я не успела, потому что за спиной словно из ниоткуда материализовался мой несостоявшийся ухажер, и словно «случайно» провел ладонью по моей ягодице.
— Пардон муа, я такой неуклюжий. Свят, здорова, а я думаю — где тебя носит, — парни обменялись крепким, но определенно недружественным рукопожатием, и после оба уставились на меня.
Соболев — с интересом, Бойко — тоже, но каким-то абсолютно другим. Более изучающим, не поверхностным.
— Ну так что с потанцевать? У? — первым ожил вновь прибывший, бессовестно коснувшись моего плеча. — Я веду. Люблю быть главным.
— Попрошу без рук, если можно.
— Просто танец, что такого-то?
— Я сказала — нет.
— Да брось, мы никому не расскажем о нашей маленькой… — коснулся костяшками пальцев моей щеки, — …шалости.
Резким движением я смахнула ладонь наглеца, но того, видимо, только раззадорило подобное поведение — запрокинув голову, парень расхохотался, а потом уставился на меня с лихорадочным блеском в глазах.
— А вечер только набирает обороты. Ю-хуу!
На этот раз его руку перехватил Бойко — одним точным движением вцепился в татуированное запястье, вывернув под не совсем предусмотренными возможностями тела углом.
— Ты чего, бро? Ты мне так руку сломаешь, — выдернув конечность, Соболев потер кисть. — Рехнулся?
— Девушка попросила отвалить.
— А каким боком здесь ты?
Бойко закатил глаза.
— Соболь, свали нахрен отсюда, а. Пока по-хорошему.
— Ладно, свалю. По-хорошему.
Удар по лицу Святослава вышел стремительно-резким, и на удивление метким. Подобное я видела только в кино и считала момент, когда пострадавший после подобного сразу же включается в драку, дешевым приемом ради зрелищности. Ну как можно в принципе шевелиться получив такой удар по лицу? Но Бойко не просто включился в драку — он в прямом смысле набросился на оппонента, словно это не его носовая
