необузданную радость буквально распирает. Не в силах сдерживать её, улыбаюсь так широко, что хоть в книгу рекордов заноси.
Вряд ли отвечу, чем вызвано моё ликование. Тем, что Тимур избавил меня от необходимости слушать рассказы Ани о его «достоинстве»? Или тем, что я могу сейчас вдохнуть уже знакомый запах можжевельника и цитруса, который разливается по комнате и начинает неожиданно нравиться.
— Не думал, что удостоюсь твоей улыбки когда-нибудь, — продолжает шутить, сокращая расстояние между нами.
Стараюсь не смотреть на крепкий обнажённый торс, застенчиво отводя глаза к холодильнику. Кажется, магнитики висят криво, и их срочно нужно передвинуть. Но парень будто нарочно подходит почти вплотную, преграждая путь к отступлению. Так что даже руки разгибать не нужно, чтобы коснуться его.
Карина была права, распевая оды его идеально вылепленному телу. Раньше я видела подобных мужчин лишь в журналах. Ими можно было вдоволь любоваться, не боясь получить в ответ нахальную ухмылку. Только при взгляде на глянцевых плейбоев во рту не наступала Сахара. А от их запаха не кружилась голова.
Огромная комната вдруг уменьшается до размеров крохотного лифта. И, как назло, у меня клаустрофобия.
— Можешь пометить этот день в календаре, — придерживаюсь заданной тактики поведения и привычно ехидничаю.
Не знаю почему, но рядом с ним я превращаюсь в злобную сучку. Хочется язвить и вызывать его на эмоции. Возможно, чувствую, ему это нравится. Нравятся наши перепалки. Нравится, что я не растекаюсь перед ним лужицей. Не заглядываю в рот, а показываю зубы.
Иначе с чего бы он сейчас улыбался, скользя по мне темным, как ночь, взглядом? Бесцеремонно останавливаясь на ногах, он словно на глаз пытается измерить их длину.
Я забыла пижаму, поэтому натянула просторную Ромину футболку, которая доходит мне до середины бедра. До этого момента её длина казалась приличной. Она полностью прикрывает ягодицы. Но в предрассветной полутьме, когда луна уже не светит, а солнце ещё не встало ей на замену, наше полуголое «свидание» кажется слишком интимным.
Мы всего лишь случайно встретились на кухне, а ощущение, что это я вместо Ани мешаю спать всему дому.
— Ты со всеми такая колючая или только мне так повезло? — Спрашивает, забирая из моих рук бутылку.
Медлю с ответом, зачарованно наблюдая, как крепкие пальцы сдавливают прозрачный пластик. Как буквально одним рывком откручивают пробку. Как дергается кадык на шее парня, пока он делает несколько жадных глотков. Даже если бы не хотела пить, от этого зрелища резко захотелось.
— Конечно, только тебе, — наконец-то отмираю от показательного представления. — Ты же весь такой особенный.
В тусклом свете, рассеянном лишь одиноким настенным фонарём, заметно, как выражение лица Тимура вмиг меняется от моего пренебрежительного тона. Из расслабленного и умиротворенного оно вновь становится хищным. Глаза сужаются, а скулы заметно напрягаются.
— Почему сейчас ты не под своим парнем, Даша? — Нагло спрашивает, склонившись к уху и опалив его тёплым дыханием. — А подслушиваешь, как стонет подруга?
Потому что думала, что она стонет под тобой. Или на тебе. Такое разве можно озвучивать?
— Подслушиваешь ты, — шиплю в ответ, нервно выхватывая из его рук воду. — А я пришла за этим.
В комнату несусь, громко стуча пятками по деревянному полу. Перепрыгиваю ступеньки, будто вот-вот меня догонит стая злющих собак.
Лёжа в постели, ещё долго не могу перевести дух и успокоить скачущее галопом сердце. Вожу рукой по второй половине кровати, желая прижаться к любимому и перебить настырный запах грейпфрута. Но там пусто. Ромы нет рядом. Судя по идеально заправленному одеялу, он даже не возвращался.
Глава 11
Проснувшись, когда яркие солнечные лучи бесцеремонно проникает в спальню, взгляд первым делом упирается в развалившегося поперёк кровати Рому. Удивительно, я даже не слышала, когда он пришёл. Судя по дикому храпу, оглушающему комнату, встанет он не раньше обеда.
Чтобы не сидеть без дела, решаю спуститься на кухню и приготовить для всех завтрак.
На одной сковороде доходит омлет со шпинатом и сыром. На другой поджаривается бекон, который пойдёт в импровизированные сэндвичи. Закидываю в тостер хлеб. Режу тонкими слайсами помидоры и сыр, попутно мурлыча под весёлое пение по радио.
Весь дом окутан сонной тишиной, поэтому я, никого не стесняясь, умудряюсь ещё и пританцовывать. Делаю волну корпусом влево, затем вправо и только тогда замечаю, что у меня есть непрошенный зритель.
Тимур стоит, прислонившись спиной к стене, и лукаво улыбается. Некстати возникает ночное дежавю. Только теперь за нами в окно подглядывает полуденное солнце, а его накаченное тело спрятано под слоем одежды. Светлая хлопковая футболка и спортивные штаны превращают наглого мачо в домашнего уютного парня. Надо же, а куда подевалось всё чёрное?
Может сколько угодно стараться выглядеть белым, но только быть пушистым не получится.
— Доброе утро, Даша! — Приветствует севший после сна мужской голос.
Странно, но он никак не комментирует увиденное. А я уже приготовила несколько колких словечек, чтобы держать оборону.
— Доброе утро, Тимур. Завтракать будешь? — Отзывается правильная часть меня, которую мама всегда учила быть гостеприимной.
— Не откажусь, — отвечает, нажимая на кнопки кофемашины. — Сделать тебе кофе?
Неужели мы нормально разговариваем? Это же тот самоуверенный тип, который, не спросив моего имени, предлагал поехать к нему?
— Если можно капучино, — решаю попробовать вывесить белый флаг, старательно размазывая творожный сыр по подсушенному тосту.
Я делаю это настолько тщательно, словно передо мной не кусок хлеба, а стена, которую надо идеально зашпаклевать. И откуда во мне задатки маляра-штукатура? Или так я пытаюсь скрыть дикую неловкость и занять чем-то руки?
— Конечно! Сегодня можно всё, — интригующе говорит парень, отставляя одну порцию ароматного напитка в сторону. — У меня почти праздник.
— Какой? — В недоумении отрываю глаза от поджаренного бекона, смущенно прикрытого листом салата.
День рождение? Именины? День бородатых мужчин? В голове успевает выстроиться ряд предположений и поздравительная речь.
— Еще один день, который я помечу в календаре, — наглые губы расползаются в улыбке. — Ты впервые назвала меня по имени.
Вот и как с ним вести себя по-человечески? Нахал, он и в Африке нахал. Имя его мне очень нравится. Правда. И ему оно очень подходит. Так и хочется растянуть последнюю букву, чтобы порычать «Рррр».
Тимур ставит передо мной капучино, а возле себя черный-черный эспрессо, и мы молча приступаем к трапезе. Разве нормальные люди станут это пить? Всё равно, что вливать в себя горячую смолу. Хотя, наверное, в Преисподней нет ничего другого.
— Приятного аппетита, — вежливо проговаривает парень, выдающий себя за Тимура.
Я как-то смотрела фильм, где инопланетяне с целью захватить Землю по ночам
