титул «самый громкий сосед года». Сейчас в нем участвовали легионер, выращенный баб Клавой, ветеран разорванных перепонок и символ понедельников, петух Петя, газонокосилка, Васин трактор и стук по мотивам «Rammstein» в дверь. Этот квартет записать и отправить Тилю, равнодушным не останется. Со стоном открыв глаза, я медленно села на кровати, осматриваясь.
— Сейчас, я не одета! — кричу, поднимаясь на ноги.
Голова раскалывалась. Судя по всему, вчерашний вечер закончился воскресшим спустя месяц приступом. Откуда только он взялся? Порывшись в памяти, поняла, что последнее, что помню, как сползаю на пол. Судя по тому, что очнулась я на кровати с лежащим рядом ПМом и валяющимся шприцом с пустой ампулой, все же добралась до лекарства. Прислушалась. В доме не было ни звука. Черт. Ушел. От разочарования я поморщилась, прихрамывая к двери. На холодильнике валялась записка. Не читая, швырнула бумажку в карман. Еще не хватало саму себя выдать.
Удобнее перехватив ПМ, завела руку за спину. Ладонь немного вспотела, но скорее от жары, чем от волнения. На пороге кто-то нетерпеливо переминался с ноги на ногу. Легкая поступь, каблук. Гнилые доски не скрипели. Вздохнув с облегчением, сунула ПМ в карман и распахнула дверь.
— Мать, ну ты даешь, — сжимая подругу в объятиях, я поморщилась от ударившего в глаза солнца, — шесть утра.
— Это не мешает кому-то заниматься участком, — поправив идеально гладкий «конский хвост» цвета ванильного зефира, Дашка шагнула внутрь.
— Да они все на тебя поглазеть вылезли, — усмехнувшись, указала рукой на единственную комнату, — проходи.
Не успела сделать и шага, как доски за дверью заскрипели и новый стук заставил меня закатить глаза. О, эту походку я точно знаю. Тем более, что трактор заглох минуту назад. Послав Даше взгляд «вот видишь», я вновь распахнула дверь, глядя на раскрасневшееся Васькино лицо.
— Эт, Кузнечик, — глаза тракториста косились так, что, подозреваю, в следующий раз придется везти его к офтальмологу, — тебе там вродь как крыльцо поправить над было? Так я это, я давай.
— Вечером, Вась, хорошо? У меня голова болит, — похлопав парня по плечу, ухватилась за нахмурившийся взгляд, — что?
— Так это, — он огляделся и тут же наклонился ниже, — давай опохмел принесу. Самогонка — во!
— Да не пила я! — заорала, выталкивая остолбеневшего Ваську дальше. — Просто болит голова.
Захлопнув дверь, сжала виски, растирая и разгоняя словно собравшуюся в них кровь.
— Я ж это, — шуршал Васька за дверью, — того. По-доброму, по-соседски.
— Да иди ты домой!
Тяжелый Дашкин вздох больно коснулся того места, где у меня, должно быть, умерла совесть. Обещала не пить. Еще первый раз, когда моя блонди все это безобразие увидела. Года так два назад. Но я же и не пью. Чуть подзадержалась с исполнением, ну и что. Тогда она смотрела на меня так же. Скрестив руки на груди пальчиками, перебирая кончики хвоста, что заканчивался как раз в районе накачанного предплечья. Дашку все называли «модель», и по-другому редко кто обращался. Было за что. Длинные стройные ноги, пухлые губы и блестящие белые волосы. Зеленые глаза девушки делали ее похожей на лисичку. Вот ими сейчас она меня и прожигала.
— Я не пью, — спокойно сказала я, отлипая от двери и направляясь в комнату, — честно.
Тайная дочь двойника Шарли́з Те́рон следовала по пятам четкой модельной походкой. Когда девушка скинула туфли, даже не заметила. Поморщилась, усаживаясь на кровать. Знает, что мне сложно будет полы мыть, вот и идет чуть ли не на цыпочках.
— Я по делу, Даш, — сцепив руки в замок, я наклонилась чуть вперед, уменьшая давление на нерв, — прости, что просто так не звоню.
— Могла бы спросить, как у меня дела, — надув губы, девушка осторожно присела на край стула, — для начала хоть.
— Конечно, ведь ради этого вопроса ты всю ночь гнала свою красотку к черту на рога, — усмехнулась я, — я и так вижу, что у тебя все хорошо. Ты шикарно выглядишь.
— Ты тоже, — бордо растянулась в улыбке Даша, тряхнув головой.
Врать она не умеет. Нос девушки предательски покраснел, а внутри у меня все сжалось. Что за дерьмо? Зашипев, я поднялась на ноги.
— Лейтенант Синицына, отставить сопли.
— Есть отставить сопли, — пробурчала она, часто моргая.
— Даш, мне неприятно, что, смотря на меня, человек рыдает. Это ломает мою неустойчивую психику и не способствует выздоровлению. Жалость — не то, что делает меня сильной, окэ?
— Ты правда хорошо выглядишь, — кивнула она, сжав пальцы на коленях, — просто все это.
— Прошло, — прервала ее я, — все хорошо.
— Ты совсем одна, — просто констатирует она, вытерев нос бумажным платком, что ловко вытащила из сумки, — как дела с поиском бойфренда?
— Тут каждый второй мой потенциальный бойфренд, не видишь, что ли, — положив руки на талию выгибаюсь, насколько могу, — кто ж перед такой красотой устоит? Выбираю, прицениваюсь, — она наконец смеется, а облегченно выдыхаю, — пока мне хорошо одной. Возможно, всегда будет именно так. Это не самая большая проблема в жизни, правда?
— Да, — согласно кивает она, убирая выбившуюся ванильную прядь за ухо, — если тебе так хорошо, то да.
— Отлично. Теперь можем к делу?
Даша согласно кивает, приготовившись внимательно слушать. Ее лицо тут же становится серьезным, в уголках глаз кожа покрывается складками. Она всегда прищуривается, говорит, что так слышно лучше. У каждого свои привычки.
— Хозяина этого дома разыскивает полиция уже много лет, — спокойно начинаю я, меряя шагами комнату, — почему — неизвестно. А вчера наши с тобой друзья навестили местного участкового. Такое впервые и почему-то произошло именно тогда, когда я наладила свою жизнь в поселке.
— Тебе это не понравилось, — не спрашивает, а утверждает Даша, кивнув головой.
— Именно. Я не понимаю, почему они не пришли ко мне. У меня из вероятных вариантов лишь один, и он меня тревожит.
— Думаешь, что хозяин этого дома связан с… — голос Д. аши надламывается, а я киваю, — но он мертв, Сим.
— Ты видела его тело? — сложив руки на груди, я наклоняюсь к ней — Или знаешь того, кто видел?
Даша нервно сглатывает слюну и отворачивается к двери. Почему-то молчание давит на меня. Хочется схватить ее за плечи и хорошенько тряхнуть, но девушка, закусив губу, поворачивается и внимательно вглядывается в мое лицо.
— Сим, — кончик ее языка мелькает между губ, — ты понимаешь, что нездорова?
— Началось, — закатив глаза, я отхожу к плотно занавешенному ок. ну.
— Ему было больше двух тысяч лет, Сим! От него не осталось бы и горсти праха, понимаешь?
— Тогда почему они просто не пришли ко мне? — прошипела. я. — Пошли к участковому. Зачем?
— Ты пьешь свои лекарства? — спокойно
