«Эллинскую религию страдающего бога» Вяч. Иванова и «Спиритизм как антихристианство» П. А. Флоренского.
Все же направляющая воля Мережковских была, очевидно, слишком сильна. Еще на подготовительном этапе от обязанностей секретаря журнала отказался Брюсов. Он же записывал осенью 1903: «… много ссорился я с „Н‹овым› Путем“. За нелитературность журнала и за отвержение моих политик[71]. Потом вышла история с моей статьей о папстве. Она появилась в искаженном виде, обессмысленная. ‹…› Оказалось, что журн‹алом› заведует всецело Егоров»[72]. Летом 1904 от редактирования отказался Перцов, уступив место Философову. Совсем скоро, к концу 1904 г. из-за нехватки средств, запрещения публиковать отчеты Религиозно-философских собраний (следовательно, падения у Мережковских внутреннего интереса к журналу), отхода части прежних сотрудников и изменившейся общественной ситуации продолжение издания стало сложным. К участию в нем через нового секретаря Г. И. Чулкова была привлечена группа философов-идеалистов, частью бывших марксистов – С. Н. Булгаков, Н. А. Бердяев, П. И. Новгородцев, Н. О. Лосский, С. Л. Франк и др. В трех последних номерах за 1904 г. лишь литературный раздел был в ведении Мережковских, а с начала 1905 г. «Новый путь» перестал выходить, но вместо него подписчикам рассылался журнал «ВОПРОСЫ ЖИЗНИ», унаследовавший большую часть авторов, прежде всего в политическом отделе. В сложных обстоятельствах революции 1905 г. журнал просуществовал лишь год, но сумел опубликовать ряд значительных произведений, прежде всего «Мелкий бес» Сологуба и «Пруд» Ремизова, а также стихи Блока, Брюсова, Вяч. Иванова, Белого, Сологуба и др. Однако специфику преимущественно символистского журнала, каким был «Новый путь», «Вопросы жизни» утратили.
С начала 1904 по конец 1909 г. в Москве выходил наиболее значительный журнал русского символизма «ВЕСЫ»[73]. Финансировало его выпуск книгоиздательство «Скорпион» и официальным редактором-издателем был С. А. Поляков. Фактическим же редактором на протяжении почти всего срока его существования являлся Брюсов.
Первоначальные принципы были заявлены в предисловии «К читателям»: «„Весы“ желают создать в России критический журнал. Внешним образцом они избирают такие издания, как английский „Athenaeum“, французский „Mercure de France“, немецкий „Litterarische Echo“, итальянский „Marzocco“. Стихи, рассказы, все создания творческой литературы сознательно исключены из программы „Весов“. Таким произведениям – место в отдельной книге или в сборнике» (1904. № 1. С. [III]). В соответствии с провозглашенным, для журнала была выбрана непривычная русскому читателю внешность: почти квадратный, но не увеличенного размера, как художественные издания, на очень хорошей бумаге, с многочисленными, преимущественно графическими иллюстрациями. Таким образом, сама внешность журнала казалась намеренно «декадентской». Не менее отчетливо было выражено стремление сделать «Весы» боевым органом символизма. Уже статья Брюсова «Ключи тайн», фактически открывавшая первый номер, создавала платформу для объединения всех представителей «нового искусства» вокруг «Весов»[74]. Основной направляющей тенденцией как данной статьи, так и всего журнала было стремление к максимальной свободе постижения мира в его многообразии и художественного выражения этого познания: «История нового искусства есть прежде всего история его освобождения»[75]; «Мы знаем только один завет к художнику: искренность, крайнюю, последнюю»[76].
Регулярным дополнением к отделу статей в «Весах» были рецензии и хроника, задачей которых Брюсов считал как можно более подробное знакомство читателей (в том числе и литераторов) с последними достижениями «нового искусства» в Европе и даже во всем мире. Среди сотрудников, писавших о зарубежных литературах были М. Я. Шик и А. Элиасберг (немецкая), М. А. Волошин, Р. Гиль. Р. и Ж. де Гурмоны (французская), У Морфилл (английская), Дж. Папини и Дж. Амендола (итальянская). Время от времени писали отчеты и другие русские литераторы, оказывавшиеся за границей (например, Н. С. Гумилев), и зарубежные писатели. Для Брюсова систематичность и объективность (конечно, с точки зрения символистов) создающейся картины были принципиальны. В этом его поддерживали и другие соратники по изданию журнала, особенно на первом этапе. Характерен эпизод, когда М. Н. Семенов убеждал Брюсова в важности библиографических списков новых книг, выходящих за границей, и сам составил два таких списка в качестве образца. Вот его аргументы: «Убедительно прошу Вас ничего из иностранных отделов не сокращать. Повторяю – я придаю таким перечням громадное значение. Это придаст „Весам“ серьезную библиографическую ценность. ‹…› Я уверен, что „Весы“ приобретут многих лишних подписчиков, когда будут помещать систематически такие перечни, прямо-таки необходимые для всякого, кто занимается литературой, историей искусств и пр. Подобный перечень не дает ни один из русских журналов»[77]. Впрочем, далеко не всегда усилия редакторов увенчивались успехом. Так, например, получив от Андрея Белого письмо с восторженным описанием сделанных им во время зарубежного путешествия открытий в сфере зарубежной культуры, Брюсов ему отвечал: «Письмо ваше и порадовало меня и повергло в отчаянье. ‹…› Отчаяло все, что вы пишете о польской литературе. Боже мой! для чего же „Весы“ издаются три года, если даже вы не знаете, что в них печатается! ‹…› Помилосердствуйте, Борис Николаевич, не ломитесь в открытую дверь: мы польской литературой интересуемся, „Химеру“ получаем с ее основания, о польских книгах всегда говорим, польским художникам посвятили отдельный №… и т. д. Но если вы всего этого не заметили в „Весах“, что же заметила публика! Для кого же мы работаем? Для кого же мы издаем журнал? Страшно. Страшно»[78].
Несомненно, одним из существенных толчков к возникновению «Весов» послужило недовольство Брюсова и ряда других авторов журнала политикой «Нового пути», однако никто из писателей, близких к символизму, заведомо не исключался из числа потенциальных сотрудников «Весов». Обида Мережковских за невключение их имен в первоначальный список сотрудников «Весов» была необоснованной: Брюсов имел в виду, что они слишком заняты «Новым путем», чтобы стать еще и ведущими сотрудниками нового журнала. В конце концов в «Весах» сотрудничали все без исключения крупнейшие писатели-символисты и множество еще только входивших в литературу.
С начала 1906 г. «Весы» стали печатать не только статьи, но и художественные произведения, как русские, так и переводные. Этот принцип выдерживался журналом до самого конца издания, при этом внешний вид и принципы оформления журнала, принципиально не похожего на традиционный, неизменно сохранялся. Внутреннюю же идеологическую эволюцию позиции «Весов» исследователи справедливо делят на три основных этапа: 1) линия на консолидацию всех направлений символизма (1904 – середина 1906 г.); 2) резкая, доходящая до крайних пределов полемика с различными внутрисимволистскими «ересями» (с журналами «Золотое руно» и «Перевал», с мистическим анархизмом и близкими к нему писателями, с эпигонами символизма); этот этап начался с № 5 за 1906 г. и длился до конца 1908; 3) упадок журнала, связанный с отходом Брюсова от непосредственного руководства им. С этими этапами связаны и меняющийся круг авторов, и ведущие полемисты. Первоначальный спокойный тон журнала и утверждения
