шага останавливалась, чтобы погладить очередную кошку. На улице, несмотря на погоду, было много людей, и даже выступали уличные музыканты. К нам по воздуху приплыла шляпа, и каждый положил в неё по несколько монет. Я, признаться честно, тоже скучала по веселью и безмятежной жизни деревни.
— Вообще, мне больше нравятся «Три метлы», чем «Кабанья голова», но с вами, мисс, хоть на край света, — подмигнул мне Гаррет, от чего мои щёки налились краской, и я повернула голову к Анне, застенчиво улыбаясь и пожимая плечами. Она ответила мне заливистым смехом, прикрывая рот ладошкой.
Мы сидели так уже часа три, болтая о всякой всячине и попивая эль. Гаррет, к нашему с Анной удивлению, не пил ничего крепче молока, но тем не менее поддерживал нашу веселую и уже немного покосившуюся беседу.
Анна удалилась ненадолго в уборную, и мы с Уизли остались наедине в укромном углу паба. Гаррет постоянно улыбался и взмахивал головой, чтобы убрать волосы с лица. Он мне кого-то отчётливо напоминал… Мерлин, это же Себастьян! В глазах двоилось от количества выпитого, поэтому я не была уверена, что вижу то, что есть на самом деле, а не то, что надумало моё затуманенное воображение.
Волосы у Гаррета почти той же длины, что и у Сэллоу. Отличаются они лишь оттенком. Зелёные глаза искрят радостью, он всегда излучает добро и позитив. Ростом он не выше Себастьяна, да и фигура почти совпадает. Его руки лежали на столе и сминали салфетку. Я обратила внимание на красивые длинные пальцы и руку, переходящую в сильное плечо. Гаррет тоже занимается квиддичем, поэтому имеет спортивное и мощное телосложение. Я вспомнила ремешок часов на руке Себастьяна. Так нестерпимо захотелось поцеловать его. Кого? Того, кто бросил тебя в пещере одну? Кто посмеялся над тобой? Кто использовал и потом выкинул, как ненужную игрушку?
— Амели, мне кажется, пора в замок, скоро стемнеет, да и выпили мы достаточно, особенно ты, — Анна вернулась из уборной и сейчас смотрела на меня с жалостью, положив руку мне на спину.
— Согласен. Я вас провожу, а то вы, девчонки, свалитесь где-нибудь, и ищи вас потом по всему Запретному лесу, — Гаррет хлопнул себя по бёдрам, вставая из-за стола и мягко подхватывая меня подмышками.
— Да я бы и сама дош… ой! — вылезая из-за стола, я ногой задела соседний стул и с грохотом его уронила. Попыталась наклониться, чтобы поднять, и стукнулась лбом о край стола.
— Да-да, сама, мы в курсе, — усмехалась Анна, подхватывая меня с другой стороны.
Так, как хорошо мне было сейчас, не было никогда в жизни. Внутри я чувствовала умиротворение и спокойствие, а внизу живота собрался тугой комок, когда рука Гаррета скользнула по моей талии. «Такие вольности нельзя допускать», — пронеслись чьи-то знакомые слова в моём подёрнутом опьянением сознании.
***
Сколько можно болтать, Дейл? Вот от кого я такого не ожидал, так это от Саманты. После пары стаканов эля она заметно раскрепостилась и сейчас тараторила без умолку.
— …она ворвалась так внезапно, начала кричать, а потом разрыдалась. Что за истеричка? — Саманта крутила в руках почти пустой стакан, разговаривая как будто бы сама с собой.
Амелия? Расплакалась? Да быть не может. Не помню, когда видел её плачущую или расстроенную. Грудь стянуло обжигающим чувством ревности. Она решила забыться в компании рыжего, а не меня. Видишь, Сэллоу, до чего ты довёл? Получаешь удовольствие? Вряд ли она сейчас так же, как и ты, сидит и скучает. Вряд ли хочет сбежать от него, как ты от Саманты.
— Думаю, пора идти, — не дожидаясь ответа Дейл, я снял пальто со спинки стула и направился к выходу.
Саманта вышла следом, когда я одевался, стоя на улице под карнизом. Она выглядела достаточно опьяневшей и не совсем понимающей, что происходит. Интересно, Амелия сейчас в таком же состоянии? Я на секунду представил, каково сейчас Гаррету сидеть рядом с разгорячённой от алкоголя Амелией, ощущать тепло её тела через водолазку и смотреть в её блестящие и смеющиеся глаза. Слышать заплетающийся голос и, может, целовать её горячие губы?
Меня с головой захлестнуло чувство ревности и зависти. Чёртов Уизли, как же я его ненавижу. А Анна? Почему она не помешала? Что за дурацкая идея вообще тащиться в бар средь бела дня. Я искоса посмотрел на стоящую рядом Саманту, хотя стоящей её трудно было назвать — она едва держалась на ногах. Надо было отвести несчастную девушку в гостиную Когтеврана. Я взял её под руку и, откинув ворот пальто, повёл в сторону Хогвартса.
***
Вдалеке показались огни школы. Воздух был свежим, и пахло дождём, травой и приближающейся осенью. Анна и Гаррет обменивались фразами по обе стороны от меня, а я просто наслаждалась их компанией и атмосферой заканчивающегося лета. Так не хотелось возвращаться в гостиную Слизерина и встречаться с Себастьяном. На удивление, мне было абсолютно всё равно, чем он сейчас занимается и с кем. Да пусть хоть… хоть спит там со своей Самантой!
Стоп, Амели, ты совсем с катушек съехала? От чего-то я захохотала и сложилась пополам от смеха, чувствуя, как тело обмякает от цепких рук Гаррета.
— Ну что, веселье продолжается? — он наблюдал за мной с улыбкой: видимо, ему показалось, что я смеюсь над его шуткой, которую я даже не слышала.
— Амели, пойдём скорее, так хочется спать. Мы уже почти пришли, — Анна выглядела уставшей и измотанной. Ещё бы — спустя столько времени сидения дома получить так много эмоций и впечатлений в один день.
Мы уже заходили в школу, когда я увидела Себастьяна, стоящего у входа.
— Где подружку свою потерял, Сэллоу? — без злости спросил Гаррет. Похоже, он тоже заметил их парочку в Хогсмиде.
— Не твоё дело, Уизли, — огрызнулся тот, несмотря на дружелюбный тон вопроса.
Гаррет пожал плечами и хотел повести нас дальше, но Анна отделилась и подошла к брату. Я потащила опешившего Уизли вперёд.
Оказавшись в стенах школы, моё веселье как рукой сняло. Ужасно не хотелось, чтобы этот день, а точнее веселая его часть, заканчивался. Я обернулась на дверь и увидела входящих Анну и Себастьяна. Они о чём-то бурно спорили и шли в сторону гостиной Слизерина.
— Амели, мы пойдём, устали безумно, — крикнула Анна, подпихивая брата, идущего спереди. Он явно был недоволен и порывался подойти к нам с Гарретом. Уизли как будто прочитал мои мысли и, обернувшись ко мне, с улыбкой произнёс:
— Если
