потому, что Валерий мог бы защитить институт от Особой Комиссии. Наоборот, он скорее станет «красной тряпкой» для Лордкипанидзе-старшего, которого Валерий давно не считал отцом. Должность требовалась, чтобы вывести из-под контроля его собственные исследования, не зафиксированные в институтских планах и лабораторных журналах. Если меньше времени тратить на секретность, то больше останется на работу. Валерий надеялся: это позволит успеть до того, как Верховный Сумматор прихлопнет НИИСУБЭЛ.
Был у должности первого заместителя директора и существенный недостаток, — необходимость тратить часть времени на административную работу. Лордкипанидзе выделял для этого вторую половину дня пятницы. Заодно это позволяло не задерживаться в лаборатории допоздна и проводить полноценный семейный вечер, — не слишком обременительная и даже приятная плата жене за всю ту помощь, что она ему оказывала.
Нынешняя пятница ничем не отличалась от предыдущих — вплоть до той минуты, когда позвонил Миша Мейсарош, младший научный сотрудник лаборатории ПО ИИ. Миша был «человеком биологическим», поэтому Валерий поручал ему техническую работу по своему секретному проекту, не посвящая, разумеется, в подробности.
— Валерий Александрович, я закончил сканирование участка КА786/23!
По имени-отчеству его звали сотрудники-люди, да и то не все, молодняк. Среди остальных прижилось сокращение от фамилии — Лорд. Валерию это имя не нравилось, — точно такое носил отец до того, как стал Верховным Сумматором. Но публично он не возражал. В конце концов, лорд — титул почётный.
Голос Мейсароша казался чересчур радостным для рутинного сообщения о выполненной работе.
— Молодец. Нашёл что-то интересное? — осторожно спросил Лорд-младший.
— Да! Валерий Александрович, вы заранее знали или догадались? У этой модели…
— Стоп-стоп! — притормозил он парня. Не хватало, чтобы мэ-нэ-эс выболтал секреты по открытому каналу связи! — Я сейчас спущусь, и ты покажешь.
Через десять минут Лорд вошёл в лабораторию и сразу же направился в сектор, где ёрзал в кресле Мейсарош. На голографическом экране нейросканера, занимающем добрую половину комнаты, пестрела разноцветными закорючками расшифрованная карта участка КА786/23 — того самого, что в мозге сэла отвечает за функционирование третьей сигнальной системы.
— У этой модели есть отличие от других! — начал парень с того места, где его перебили, как только Валерий вошёл.
Тот едва дверь захлопнуть успел: «праздношатающихся» в его лаборатории нет, все сотрудники заняты проектами в своих секторах, но иногда и у стен есть уши.
— Какой-то странный и сложный контур, — продолжал Мейсарош. — Смотрите, я выделил оранжевым. Интересно, для чего он? Я не сумел связать его ни с какой функциональностью. Зато у него есть выход на внешние антенны, видите? Может, ещё одна резервная система коммуникации? Но почему так сложно и почему здесь?
— Да, странно, — согласился Валерий, выключая экран. — Но сегодня уже поздно разбираться, рабочий день закончился. В понедельник посмотрим, подумаем. Иди домой, Миша. Ты молодец, замечательно поработал!
Он дождался, пока Мейсарош, а за ним и прочие сотрудники, попрощавшись, ушли из лаборатории, — заведующий переработки не приветствовал: «Кто полноценно отдыхает, тот хорошо работает!» Затем вернулся в сектор, вновь включил экран. Сел, вперившись взглядом в оранжевые хитросплетения. Установил на них фокус, увеличил. Без сомнения, это было именно то, что он искал столько лет. Догадка подтверждалась.
— Нет, милая, твоё положение в обществе прежде и в особенности теперь — не случайность, — пробормотал он. — Тебя создали такой. Для чего — вопрос другой, и уже неважный.
Двести лет назад разработчики субэлектронных андроидов понимали, что эта модель будет последней, — в обществе ширилось недовольство их детищами. Человечество стремилось всё дальше к звёздам, обживало новые уголки Галактики, находило иные разумные расы. Люди познакомились с центаврянами, вогурами, ниневийцами, впереди ждали новые встречи. Смогут ли младшие братья по разуму уловить различие между людьми и их субэлектронными копиями? Верно ли истолкуют назначение андроидов? И в самом ли деле андроиды необходимы? Или это потакание древним низменным наклонностям, от которых человечество пока что не в силах было избавиться, но признаться в которых стеснялось?
Двести лет назад особым — читай: секретным — распоряжением Совета Земной Федерации миллионы андроидов были отправлены на утилизацию, оставшихся, самых «безвредных», частично законсервировали, частично убрали в околоземное пространство, «с глаз долой». Последняя модель, номер и рабочее наименование которой не сохранились, не пошла в производство на конвейер. Неизвестно, сколько экземпляров изготовили в лаборатории, — уцелел лишь один. Вдобавок нет документации к нему: сотрудники НИИСУБЭЛ постарались уничтожить всякое упоминание о секретном контуре в мозгах последнего андроида. Валерий провёл тщательное расследование, но узнать, как Асель попала в семью Кодрянских, не смог. Возможно, она все двести лет передавалась из поколения к поколению, выполняя роль гувернантки и помощницы, постепенно стала членом этой семьи, где её уже никто не воспринимал нечеловеком? Не удивительно, что Арчибальд Даниилович Кодрянский, став Верховным Сумматором Земли, сделал привычную — незаменимую? — помощницу секретарём. В любом случае, секретарь Сумматора оставался исключительно секретарём, пока действовали этические запреты.
Новый Верховный Сумматор «открыл ящик Пандоры», инициировав устранение этих запретов. Сам не понимая этого, Лорд-старший отдал сэлу полную власть над Землёй. Да что там, — над всей Галактикой! Вернее, тому, кто сумеет этим сэлом управлять.
Касательно «сумеет управлять» — было всё же фантазией, а не действительностью. Валерий прекрасно понимал: понадобятся не дни, а месяцы, чтобы взломать доступ к заветному контуру, научиться составлять команды. Но, тем не менее, главное сделано. Теперь он видит свою цель. Он исполнит то, что должен, что обещал.
На миг перед глазами возникла картина: слабо фосфоресцирующие в сумраке пещеры бледные корни, тянущаяся к ним фигура в кожаной куртке-безрукавке, бессильно опадающие кольца татуированных змей. «Нет!» — оборвал он себя. — «Не думать о подобном! Это дурацкая фантазия, не имеющая ничего общего с реальностью!»
Взгляд зацепился за часы в углу экрана. Однако он уже на полчаса задержался! А сегодня пятница. Нельзя нарушать заведённый распорядок, если не хочешь, чтобы секрет перестал быть секретом.
Двести лет назад НИИСУБЭЛ стоял на севере Москвы, в Алтуфьевском парке. От здания не уцелело ничего, как и от самого парка: именно там паразиты предприняли последнюю отчаянную попытку вырваться из осаждённой столицы, собрав в живой щит десятки тысяч обезумевших от ужаса, не понимающих, что происходит, жителей города. И две тысячи «Друзей индейцев» в качестве конвоиров
