я сама начинаю настолько сильно привязываться к Руслану. Зачем? Чтобы так вот страдать потом как Аня? У него же девушка есть. Только очень странно, почему она оставила его в таком состоянии одного, и он захотел тогда, чтобы я осталась с ним. Хотя сейчас фактически отказался от меня. Надо как-то ставить блок на своих чувствах и относится к нему как к пациенту, не позволять себе что-то большее.
— Извини, я что-то расчувствовалась — выдыхает Аня и начинает есть.
— Ничего — поддерживающе улыбнулась ей и принялась за обед, пока не остыл.
Мы обедали, молча пребывая каждая в своих мыслях.
После обеда я заставила себя пройти мимо его палаты и не зайти к нему. Ведь не нужна, зачем навязываться. Поднялась в ординаторскую и застала Дарью, сидящую в кресле Петра Семёновича. Она искала что-то на его столе.
— Добрый день, Дарья — пытаюсь говорить спокойно, но в душе всё кипит просто.
— Виделись уже — отвечает безразлично — о, а я её как раз ищу — тянет руку к карте Руслана — давай напишу назначения на завтра.
— Нет — отвечаю — это мой пациент и назначения ему могу делать только я или Пётр Семёнович. Так как его сегодня нет, Каримов полностью на мне. И, если я узнаю ещё раз, что ему что-то назначили, или ставят без моего ведома, отвечать будешь по полной не только перед Петром Семёновичем, но и перед судом, за нанесение вреда здоровью пациента. Усвоила, Дашенька?
Её глаза злобно сощуриваются.
— Да что ты возомнила о себе?! Ты работаешь здесь первый день и решила со своим уставом в наш монастырь! Да ты как врач никакая, сегодняшняя операция это показала! Так что будь добра за назначения, которые Пётр Семёнович написал ему, я к ним отношения никакого не имею, это твой пациент тебе и отвечать за его самочувствие. Надеюсь, он жив до сих пор — язвительно очень — или загнулся уже?
— Вот именно, что мой. И и я тебя предупредила о назначениях без моего ведома!
— Надо больно — фыркнула.
— Дашь, ведь ты же понимаешь, то могло произойти с ним? — уже не выдерживаю.
— Ты о чём?
— О последствиях, если бы ему поставили всё, что назначили? Он же аллергик.
— Я понятия не имею о чём ты — отвлекается на кипу карточек на столе.
— Ведь это жизнь человека, неужели для тебя это ничего не значит? Неужели важнее подставить меня? Ведь я уйду отсюда при желании, а его могли бы не спасти сегодня. Я вообще тебя не понимаю.
Она не смотрит в глаза, поджимает губы и листает первую попавшуюся карточку.
— Я не понимаю о чём ты — бурчит, не отрывая взгляда от карты.
Бесполезно с ней разговаривать. Надеюсь, ты больше никому не навредишь сегодня.
— Надеюсь, ты меня услышала — говорю ей.
Нет никакого желания оставаться с ней наедине. Выхожу из ординаторской и только сейчас замечаю, что всё это время крепко прижимала к груди карту Руслана.
Ну как его оставишь здесь одного с этой мегерой?
Не выдерживаю и спускаюсь к нему в палату. Хочу увидеть его и убедиться, что поел, что всё у него хорошо в отличие от меня. Подхожу к палате и слышу доносящиеся из-за двери тихие стоны. Спешу распахнуть дверь и забегаю в палату.
Руслан спит, лёжа на спине. И ему сниться что-то от чего он вздрагивает и тихо стонет. Похоже не очень приятный сон. Замечаю на тумбочке не тронутый обед. Он же начинал, есть, почему не стал.
— М — он хмурится и стонет.
Не могу спокойно смотреть на это, хотя давала себе обещание не пересекать границы. Не могу я так.
Присаживаюсь на кровать и тихо касаюсь его плеча.
— Руслан, проснись — немного тереблю его по плечу.
Он распахивает глаза и ошарашено смотрит на меня. Потом хмурится отчего-то. Ему неприятны мои прикосновения? Отдёргиваю руку и поднимаюсь с кровати.
— Тебе снился не очень хороший сон, поэтому я решилась разбудить — зачем-то оправдываюсь.
— Ты теперь и сны мои охраняешь? — улыбнулся в ответ.
— Нет, просто ты дёргался во сне, а движения вызывали боль, поэтому решила прервать твои мучения. Наверное, зря, извини, если так.
Хочу уйти. Зачем я вообще пришла? Я уже его не понимаю и себя тоже. Я хочу находиться рядом с ним, а он, наверное, не хочет этого.
— Подожди — он тянет руку ко мне- это ты извини меня за резкость пожалуйста, я…я давно нормально не общался с людьми. Разучился наверное — грустно улыбнулся.
Его признание ошарашивает, просто. Что случилось с тобою, что ты так замкнулся в себе? Он так проникновенно смотрит на меня.
— Ничего, всё нормально — пытаюсь его заверить.
— Не обижайся на меня, меня просто бесит моя беспомощность, поэтому так получается.
— Мне не сложно тебе помогать — хочу убедить его — но если тебе неприятно я не буду — признаюсь ему.
— Мне? — удивляется — Марин мне нравится всё, что ты делаешь и это тебе надо задуматься, а стоит ли помогать такому овощу как я. У меня же ничего не получается. Даже поесть нормально не смог- виновато поджимает губы.
Овощу?
— Совсем ты не овощ — присаживаюсь обратно на кровать — завтра вставать попробуем, не переживай у тебя всё получится — взяла его за руку и он крепко сжал мои пальцы в ответ.
Значит ему не неприятно, раз ответил.
— А почему не поел?
— Не получилось. Пюре и компот на себя пролил — бурчит недовольно.
— Я помогу — тянусь к полотенцу.
— Нет — он пытается меня остановить, но уже поздно. Полотенце оказывается грязным, всё в компоте и пюре.
— Возьмём другое — поднимаюсь и беру полотенце с соседней кровати.
Стелю чистое полотенце ему на грудь. Он внимательно смотрит за моими движениями, аж смущаюсь под столь пристальным взглядом.
Всё остыло, конечно, но рядом с постом Ани я видела микроволновку и пару столов.
— Всё холодное, давай я схожу, подогрею — предлагаю ему.
— Да, ладно так поем — он тянется к ложке.
— Тёплое, вкуснее и полезнее — поднимаюсь с кровати.
— Марин — он берёт меня за руку — спасибо что помогаешь — так искренне смотрит в глаза.
Что с ним случилось, если за такую малость, он благодарит.
— Мне не сложно и приятно тебе помогать — отвечаю ему.
— Всё равно спасибо — улыбнулся так тепло и отпустил мою руку.
— Я сейчас — беру тарелки с его обедом и выхожу
