плавно разворачиваться к бару, где-то возле уха раздалось вкрадчивое:
— Стой на месте, Аронова. Мы будем танцевать.
Бл..ть!
Я замерла, как мышь, учуявшая кота. Горецкий. Он был всё в той же идеально белой рубашке и брюках. К вечеру на его гладко выбритом лице проявилась легкая щетина. В пульсирующем освещении она выглядела ухоженно и стильно, кожа казалась еще более смуглой, а резкие черты лица завораживали своей грубостью и благородством одновременно. Черт, не может живой человек в течение целого дня выглядеть настолько свежо и шикарно!
— Не танцую, — буркнула я, обходя Горецкого по дуге. Оставалось только поплевать через левое плечо и постучать по дереву.
— Я не спрашивал, Аронова. Мне твое согласие не нужно, — угрожающе тихо протянул Горецкий, кладя широкую ладонь мне на плечо и разворачивая к себе. Меня пошатнуло.
— А если я закричу? — вскинула я подбородок, вглядываясь в зеркально-серые глаза. Но увидела только отражение испуганной девчонки с веснушками и копной растрепанных каштановых волос.
— Кричи, — высокомерно усмехнулся Горецкий, скользя ладонями по моей оголенной спине. Меня передернуло. И какого черта я напялила открытый топик на тонких бретельках?! Если бы знала, что встречу в клубе Горецкого, надела бы тулуп и балаклаву!
— Вы за мной следите? — хмуро поинтересовалась я, понимая, что медляк неизбежен. Горячие ладони остановились на моей талии и уверенно притянули к мужскому торсу.
— Не льсти себе, Аронова, — бросил на меня ленивый взгляд из-под ресниц Горецкий. — Хозяин этого клуба — мой друг.
Ну да, скажи, кто твой друг…
— Может, вы пригласите на танец другую более подходящую вам девушку? — с надеждой вскинула я глаза.
Горецкий с непроницаемым лицом обнимал меня за талию и плавно вел под музыку. Надо отметить, чувство ритма и пластика у него были на высоте.
— А какая девушка, по-твоему, мне больше подходит? — с усмешкой посмотрел на меня Горецкий.
Я огляделась.
— Да тут каждая вторая метит в модели «Виктории Сикрет», — вскинула я брови. Раньше я не бывала в подобных клубах и теперь остро понимала, что без Егора вряд ли бы попала сюда.
— Большие сиськи, длинные ноги, надутые губы и ноль интеллекта в глазах — по-твоему, это предел моих мечтаний? — прищурился Горецкий, наклоняясь надо мной.
Наши тела неприлично близко прижимались друг к другу, и против воли я смогла оценить физическую подготовку Горецкого. Зуб даю, этот рельефный пресс и накаченные бедра выковывались в тренажерном зале годами.
— А разве не это нужно успешному мужчине? — цинично усмехнулась я, перехватывая пристальный взгляд серых глаз.
— На одну ночь — возможно, — дрогнули уголки надменных губ. — Но уже на утро от подобной красотки хочется избавиться поскорее.
Надо же, какая искренность…
— Сочувствую, — не сдержала я саркастичной ухмылки. Как-то не получилось у меня проникнуться сочувствием к обеспеченному мужчине с телом бойца ММА.
— А твой парень не против того, что тебя лапает чужой мужик? — коснулся губами моего уха Горецкий.
Я с трудом сдержала дрожь.
— Мы доверяем друг другу, — повернув голову, перехватила я восторженный взгляд сидящего неподалеку Алекса. Как-то не тянул он на ревнивого парня.
— И он не против, если я посажу тебя в машину и увезу к себе домой? — с неприкрытым любопытством уточнил Горецкий, скользя обжигающим дыханием по моей шее.
— Я буду против! — уперлась я руками в широкую грудь. Пора было останавливать это безумие.
Подняв голову, мужчина перехватил мой взгляд.
— Расслабься, Аронова, — снисходительно улыбнулся он, кладя ладонь мне на плечо и кончиками пальцев медленно поглаживая основание шеи. — Сегодня ты будешь спать в своей кровати.
Чувствуя себя породистой лошадью, заслужившей ласку хозяина, я резко повела плечом.
— Не боитесь, что завтра весь универ будет судачить о нас? — не сдержала я мстительной улыбочки.
Кроме Егора я заметила в клубе пару старшекурсников с нашего факультета. Меня они вряд ли помнят в лицо, а вот Руслана-его-величество-Александровича сложно не узнать.
Горецкий слегка наклонил голову, продолжая крепко прижимать меня к себе. Медленный трек уже давно закончился, и мы выглядели, как влюбленная парочка, не замечавшая никого вокруг. Фу, блин!
— А тебе не плевать, что говорят другие? — наклонившись, прошептал Горецкий, пальцами поддевая бретельку моего топа и осторожно касаясь кожи под ней.
Даже электрошокер не смог бы воздействовать на меня с такой силой. Вздрогнув всем телом, я резко отшатнулась от Горецкого.
— Мне глубоко плевать на то, что вас могут уволить, — с силой втянув воздух через нос, процедила я. — Я даже буду рада. Но вот на свое отчисление мне не все равно!
Меня начало трясти от возмущения, ярости и… страха. Я уже давно убрала руки с мужских плеч и теперь чувствовала, как они дрожат. Я огляделась. Люди вокруг скакали под какую-то заводную музыку, и никто не обращал внимание на нас с Горецким. Интересно, если я позову на помощь, меня хоть кто-нибудь услышит?..
— Пойдем, — сверкнув глазами, решительно выдохнул Горецкий и схватил меня за руку.
Внутри все оборвалось.
— Отпусти! — громко выкрикнула я, выкручивая руку из крепкой хватки. Но с таким же успехом я могла бы постучаться лбом о бетонную стену.
И абсолютно никто не посмотрел в нашу сторону.
Насилие неприметно.
И я знала это как никто другой.
Глава 10
Виталина
— Господи, да не съем я тебя, Аронова! — покосился на меня Горецкий, останавливаясь возле столика с диванами и отпуская мое запястье.
Меня трясло мелкой дрожью, и чтобы хоть как-то согреться, я обняла себя руками. Когда я нервничала, то всегда мерзла. Может поэтому мои руки почти всегда были ледяными, и Алекс в шутку называл меня ледышкой.
— Даже не вздумай падать в обморок, — угрожающе прорычал Горецкий, пальцами приподнимая мой подбородок и заглядывая в глаза. — Я не собираюсь таскать твою тушку на руках и делать искусственное дыхание. Не мечтай!
Я не сдержала нервного смешка.
— После подобного мне придется с разбегу удариться головой о стену, чтобы навсегда стереть это из памяти.
Горецкий по-волчьи прищурился, не сводя с меня пристального взгляда. Видимо, выглядела я совсем хреново, если даже в его непроницаемых глазах промелькнуло беспокойство. Или мне показалось из-за неровного освещения?..
— На, выпей, а то у тебя губы посинели, как у трупака, — подхватив со стола бокал, безапелляционно заявил Горецкий и насильно вложил его в мою одеревеневшую ладонь.
Резкий запах то ли коньяка, то ли виски ударил в нос.
— А можно просто горячего чая? — взмолилась я. В ушах начало звенеть, слабость прокатилась вдоль позвонка, оседая в ногах. Выброс адреналина давал о себе знать. Черт, как бы мне действительно не грохнуться в обморок
