было указание на назначение гликозидов. Еще в папке лежала выписка из местной больницы, где лечился Лесков. Там тоже ничего интересного, проведено промывание желудка, провёл в больнице неделю, выписан в удовлетворительном состоянии. В самом конце уже приложены свидетельство о смерти и экспертиза про наличие многочисленных тромбов. Алексей ничего не понимал в медицине, но ему смутно казалось, что аритмия и тромбофлебит никак не связаны. Или связаны? И в том ли направлении он движется. Не понятен был и вектор поиска, как всегда бывает в начале расследования. Нужно исследовать жизнь потерпевшего, его окружение, его связи, чем занимался, восстановить ход событий. А восстанавливать придётся с того момента, когда Лесков приехал в Пермь. Снова выплыла фамилия Лунина, Алексей вспомнил, что Иван присылал письмо. Он открыл довольно длинный документ, биография Лунина, учился тоже в университете, на историческом, там же и защитил кандидатскую, по философии. Преподавал. Да, вот данные о дочери, нужно обязательно с ней встретиться. Или пока не нужно? Алгоритм размывался. Алексей нарисовал фигуру, подписал «Лесков». Стал чертить стрелки к другим кружочкам с надписями «Лунин», «Белов», «Наталья Лескова». Это не подозреваемые, это окружение. Так, сегодня 11 сентября, Белов выйдет 17. Иван сказал, что сотрудник из Перми, то есть Алексей, созвонится с ним. Получается, пока простой в работе. Университет… Он вспомнил о Варваре, по привычке зашёл в сеть «контакт». Ему было немного стыдно, что он использует другой аккаунт, чтобы посмотреть на её страницу. После того случая в Питере она внесла его в чёрный список, вот странно, что он такого сделал. На странице у Варвары было обычно, единственно, запись, что она снова начала учиться. Окольными путями он уже знал об этом, Перевалов помог ей восстановиться, действуя через других. История их неплатонической связи стала забываться. Во всяком случае, так ему сказала одноклассница, она преподавала на кафедре фольклора.
Впереди был один рабочий день и потом выходные, которые предстояло провести в неустанном наблюдении за рабочими, устанавливающими газовый котёл. И тогда наконец-то будет тепло.
…В офисе «БизнесИнтеллекта» было пятничное настроение. Офис располагался в отдельном здании с многими входами, на втором этаже. Около входа сидела приветливая секретарша немолодого возраста, комната была вся разлинована на маленькие отсеки, как принято в таких фирмах. Секретарша поднялась с места и проводила Алексея через несколько комнат в кабинет Белова. Кабинет не представлял из себя ничего особенного, шкаф, стол, кресло и несколько стульев.
– Александр Белов, – приподнялся со своего кресла молодой человек с сияющей улыбкой. Алексей помнил, что ему 33 года, но выглядел он примерно на 27. Подтянутый, с добрыми голубыми глазами, искренней улыбкой. Он протягивал руку для пожатия, и вскоре Алексей ощутил прохладную крепкую ладонь в своей руке.
– Итак, мне предварительно сказали, что Вы интересуетесь контрактом с лабораторией информационных технологий.
– Да, вот моё удостоверение, кстати. – Алексей протянул свои корочки.
– Да, я вижу. Сразу хочу предупредить, что детали контракта я не могу разглашать, сами понимаете, это серьёзная контора и мы очень заинтересованы в сотрудничестве. Хотя, вообще, любая фирма, государственная или коммерческая, имеет с нами дело только на условиях конфиденциальности. Вы же читали договор, надеюсь?
– Читал. Я и не хочу знать подробности и тонкости. Мне нужно в целом понять картину, что это за разработка? Да, и первый вопрос – с Максимом Лесковым Вы раньше были знакомы?
– Конечно. Мы учились вместе, на разных факультетах, познакомились на какой-то поточной лекции. Нельзя сказать, чтобы дружили, но были знакомы, конечно. Собственно, в марте этого года встретились на юбилее у Лунина. К сожалению, он умер недавно.
«Ну, и что нового я узнал, просто повторение того, что прочитал у Ивана», – с досадой отметил Алексей.
– О разработке. Наверное, Вы уже навели справки, чем мы занимаемся. Да-да, этим страшным зверем – искусственным интеллектом.
– Почему страшным зверем?
– Потому что его все боятся. Видите ли, на заре программирования все мечтали о том, что придут роботы и избавят человека от физического труда. Но пришли алгоритмы, а сейчас и нейросети. И они готовы избавить нас от умственного, хоть и рутинного, труда. Кстати, наша разработка как раз об этом. Ну, представьте себе, вы хотите подобрать людей для какой-то работы… – Белов будто настроился на долгие объяснения.
– Вроде, для этого есть сайты, хантеры всякие.
– Да, верно. Но иногда, – тут Белов остановился, словно боялся сказать лишнее, – иногда нужны люди, для государства, которых нужно подобрать по параметрам, которые не указаны на хантерах, да и на хантерах только те, кто ищет работу, а поиск нужен глобальный. Ну, по сути, это как гугл, задаешь что-то в поиске, и тебе вываливается миллион ссылок. Вы же понимаете, что такой поиск получается тупым. Потом, мы знаем прекрасно, что первыми выходят ссылки, которые проплачены. А остальные будут всегда там, на миллионной странице. Потом, миллионную страницу никогда не выведут, люди проводили исследования, максимум сто страниц можно открыть. Каков же выход? Сделать поиск более умным. И делать поиск не только по открытой информации, но и закрытой, вы же понимаете? Да, и потом самое главное. Почему-то сложилось такое мнение, что нейросеть, искусственный интеллект – это что-то такое сильно умное, анализирующее, выдающее верный результат. Увы, результат попадания чуть выше половины случаев. Почему – а всё просто. Нейросеть это как ребёнок, её обучают, тестируют, ставят оценки. И потом выпускают в жизнь. Всё зависит от учителей и от того объёма, который дали на изучение. Прямая аналогия с человеком. Если давать только таблицу умножения, то дальше таблицы умножения не пойдёт. А если начала математического анализа уже в школе – тогда и в институте будет как орешки щёлкать. Но мы отвлеклись. Итак, нейросеть, стреляющая по воробьям, точно не нужна. И результат так себе, и перелопатить такие результаты сложно. Вы же понимаете, что люди, которые вкладывают сейчас в цифровизацию, хотят достоверный результат. Но для того, чтобы его получить, нужно тоже потрудиться. То есть, на запрос «принеси то, не знаю, что» мы не получим волшебного ответа. Поэтому, наша программа имеет элементы, во-первых, экспертной системы, во-вторых, простого банального алгоритма. То есть, например, какой-то пользователь хочет найти людей по параметрам. Сначала он даёт общий запрос, как в гугле. Причём может вводить много вариантов, нейросеть это всё обрабатывает. И тут начинается диалог. Нейросеть спрашивает, уточняет запрос. Конечно, это может быть очень утомительно, если пользователь не представляет, что хочет найти. Кстати, наша альфа-версия была выпущена буквально в начале лета, и Лесков её тестировал. И сильно нервничал, почему нейросеть
