Ноябрь 1992 года. К базе поддержки российского ВМФ "Камрань" во Вьетнаме под прикрытием темной южной ночи у самой оконечности пирса беспрепятственно причаливают несколько небольших рыбацких джонок. К ним немедленно подгоняются крытые брезентом грузовики, и китайцы под присмотром флотских чинов начинают перегружать со своих джонок в эти грузовики небольшие полиэтиленовые мешки. Ни участвующие в погрузке российские матросы, ни большинство наблюдающих за погрузкой офицеров не подозревают, что в мешках привезенные из Бирмы опиум и героин, за которые уже проплачено чеченцами...
Наркотики, числящиеся по всем документам как пряности, попадают затем на вспомогательные и даже боевые суда ВМФ и позже доставляются во Владивосток и Находку. Там товар оказывается в руках Асланбека - влиятельного члена чеченской преступной группировки из Гудермеса: подкупленные таможенники и чиновники из хозчасти Тихоокеанского флота смотрят сквозь пальцы на то, как Асланбек выкупает не нужные флоту в таком количестве "пряности". Дальше товар грузится в товарные вагоны и под прикрытием чеченцев расползается по всей России.
И это лишь один из эпизодов в широко развернувшейся наркоторговле...
Когда Джанашвили подключил к наркобизнесу министра, дело приняло по-настоящему огромные масштабы. При содействии министра одна из фирм Нугзара через подставную китайскую компанию заключила контракт на поставку сахарного песка в мешках. Из Китая его должны были доставлять судами торгового флота России. В мешках на меченых поддонах наряду с сахаром находились и пластиковые пакеты с наркотиками.
Разгрузка производилась под контролем чеченцев. Далее наркотики направлялись под видом сахара железнодорожным транспортом по адресам получателей в города средней России, где изымались чеченцами и отправлялись в Европу курьерами или через авиабазы, снабжавшие Западную группу войск продуктами питания.
Деньги текли рекой. Они шли через Вену на счета "Эко-банка" - коммерческой структуры, которую Нуга организовал специально для этой операции. Громадные деньги, часть которых шла чеченцам, часть - бауманской группировке, а остальные оседали на счетах Джанашвили, позволили в кратчайшие сроки укрепить финансовое положение стремительно развивающейся структуры Нугзара.
На беду Джанашвили, все это продолжалось недолго. В 1993 году МВД Вьетнама перекрыло канал отгрузки наркотиков. А почти одновременно с этим в Находке местными спецслужбами были ликвидированы Асланбек и вся его банда. Наркотики пошли в страну по другим каналам и уже через других людей.
Но полученные средства и, самое главное, приобретенные опыт и связи в сфере наркобизнеса позволили Нугзару играть уже собственную игру. Он вышел через своих людей в Европе на печально известного Шахматиста - Гильберто Родригеса Орехуэла, который являлся представителем колумбийских наркобаронов в Европе. И уже в конце 1993 года в Вене Джанашвили с Шахматистом провели встречу, в результате которой была достигнута договоренность о направлении в адрес "Эко-банка" - нового финансового детища Нуги - через Вену из оффшорных зон (Багамы, Гибралтар, Антилы) свободных денежных средств для их вложения в экономику России. Причем проделывалось это путем покупки через ваучерные и иные аукционы перспективных предприятий.
"Эко-банк" приобретал акции РАО "Газпром", предприятий нефтеперерабатывающей и нефтедобывающей промышленности, цветной металлургии, электроэнергетики и транспорта и вскоре стал одной из самых мощных финансовых структур в стране. К середине девяностых годов Нугзар Джанашвили уже по праву именовал себя олигархом и входил в десятку наиболее богатых людей России.
Сильнее власти денег только власть над людьми. Нугзару уже было мало того, что он обладает неограниченными средствами для удовлетворения любой своей прихоти. Насмотревшись на своего подельника, который, будучи министром, ухитрялся делать деньги буквально из ничего, а точнее, из собственной подписи на том или ином документе, он решил, что пришла пора и ему стать "государственным человеком", ведь это позволило бы вести свой бизнес куда как свободней и безопасней.
Еще в начале девяностых, когда некогда мощная советская империя начала разваливаться, Нуга вовремя уловил, что гражданство никем не признанной, но пытающейся быть независимой Абхазии только помешает его бизнесу. Грузинское подданство тоже не давало в полной мере реализовать все его устремления к богатству и власти. И Нугзар стал российским гражданином - в те годы получить гражданство России было проще пареной репы.
Когда Нугзар Джанашвили объявил о своем желании "пойти во власть" сотрудничающим с ним лидерам бауманской группировки и кое-кому из воров-ских авторитетов, те отреагировали резко отрицательно. Вообще-то, в воровской среде считалось, что дело, которое держит под собой Нуга, до сих пор прикрывается авторитетом и словом Амирана - именно на таких условиях с Нугой контактировали солидные лидеры криминальных группировок. Джанашвили, делая вид, что подчиняется воровским законам, исправно "отстегивал" солидные суммы на общак, хотя сам давно уже ни в грош не ставил какие бы то ни было "понятия".
Нугзар считал, что "понятия" коронованных воров давно себя изжили и что сейчас жизнь требует от лидеров преступных группировок одного: отличного знания практики и реалий экономики и политики, а не каких-то там устаревших "понятий", которые соблюдать просто-напросто невыгодно, и поэтому смешно ими руководствоваться.
Когда один из авторитетов позвонил Нуге на мобильный и предложил вечером посетить один из ресторанчиков в центре города "для разговора без базара", Нугзар сразу понял, к чему тот клонит. Но на всякий случай поинтересовался:
- Слушай, у меня столько дел! Нельзя как-нибудь отложить этот ужин?
- У нас всех есть чем заняться, Нугзар. Но мы решили собраться и выслушать тебя. Ты сам должен быть заинтересован в том, чтобы наши авторитеты не имели на тебя зуб и были уверены в том, что ты по-прежнему на нашей стороне...
- Ну хорошо, я приеду... - нехотя согласился Джанашвили.
Встреча была назначена на Поварской улице, недалеко от Театра киноактера, в небольшом уютном ресторанчике "Каретный двор" с разнообразной грузинской кухней и многочисленными уютными помещениями. На входе Нугзар назвался менеджеру, и тот проводил его в особый небольшой зал, где был накрыт роскошный стол на десять человек. Когда Джанашвили вошел, его уже ждали.
Нугзар отметил, что из девяти человек, явившихся на встречу с ним, пришли довольно уважаемые люди. "Воров в законе" было двое: давно знакомый Витя Камский и Семен Кирсанов - Киса, один из самых старых авторитетных воров из "синих", наиболее рьяно следующих традиционным понятиям воровского мира. Последнее обстоятельство явно играло против Нугзара.
Неприятно засосало под ложечкой, когда Джанашвили увидел любимца женщин Андрея Ростовского: этого на мякине не проведешь - потребуются весомые аргументы, чтобы попытаться того уговорить поддержать его планы.
Чуть полегчало, когда Нугзар увидел трех молодых лидеров московских бригад - Мишу-Батона, Толика-Шрама и Ника-Барабана, получившего свое прозвище за его постоянную присказку: "А мне по барабану..." Полегчало потому, что этих трех интересовала только "капуста", а значит, и договориться с ними было много проще. Узнал он и Никиту Баллона, "смотрящего" за общаком. Его Нугзар знал давно, но не мог припомнить, чтобы слышал когда-нибудь его голос. Были еще двое, которых он никогда не видел.
