Книга Солнце восемь минут назад - Анна Витальевна Малышева

Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 51

– Все решаемо. – Максим не сводил взгляда с домиков, казавшихся пряничными в свете уходящего дня. Сосновый лес, стеной стоящий за оградой, багровел, стволы сосен словно налились кровью. – Ну и мороз будет завтра! А знаете, ведь сегодня особенный день.

– Вот как? – вежливо осведомилась Александра.

– Да. – Максим склонил голову набок, словно к чему-то прислушиваясь. – Сегодня впервые после зимнего солнцестояния день начинает прибавляться с двух сторон. Солнце взошло на минуту раньше, чем вчера, и сядет на минуту позже.

– Ну да, ведь день прибавляется после двадцать первого декабря, – недоуменно взглянула на собеседника Александра. – Это даже заметно.

– До сих пор день прибавлялся только с вечера, – мужчина говорил задумчиво, глядя на медленно темнеющие стволы сосен. – Закат наступал чуть позже, но и рассвет – позже. Потом два дня рассвет стоял на месте, а закат отодвигался. А сегодня солнце взошло раньше. Еще два дня восход будет в это же время, потом снова сдвинется. Это очень необычные дни, не зря наши предки связывали с ними столько мистики. В астрономии, кстати, они разбирались куда тоньше нас. От того, вернется ли солнце после самых длинных ночей, зависела жизнь. Выражение «конец света» – не пустые слова. Нам-то что – знаем, что день убывает или прибавляется, а с какой стороны и как, не наше дело. Мы все воспринимаем как должное.

Александра ощутила на своих губах улыбку, которую поспешила погасить, чтобы заказчик не подумал, что она над ним посмеивается. «Он со странностями, это здорово, – думала художница. – С такими людьми приятно иметь дело!»

– И что же, каждый год так? – спросила она, нарушая повисшую тишину. – Минута в минуту?

– Конечно, – мужчина глубоко вздохнул, словно просыпаясь, перевел на нее взгляд, пристальный и отсутствующий одновременно. – Это и прекрасно. Люди вечно ошибаются, солнце не ошибается никогда.

Лес померк внезапно, словно кто-то выключил багровую подсветку. В ясном небе сразу стали видны звезды – колючие, обжигающе ледяные, как глоток колодезной воды в январе. Максим закрыл окно:

– Мне пора ехать.

– А захватите меня в город, пожалуйста. – Александра достала из кармана часы с оторванным ремешком и взглянула на циферблат. – Глядишь, еще успею кое-что купить для работы. Просто подкиньте до метро, если не затруднит.

За все время поездки они едва обменялись несколькими безликими фразами о пробках и о грядущих морозах. Александра, заинтригованная рассказами об астрономии, ожидала найти в Максиме более интересного собеседника. Но тот явно был поглощен своими мыслями, и Александра успела пожалеть, что навязалась в попутчицы. С другой стороны, ей совсем не улыбалось весь вечер любоваться перекошенным лицом Светланы и выслушивать ее гневные тирады. «Да там словами не кончится, как бы не передрались, – думала художница, следя за тем, как вдоль шоссе множатся огни, распахиваются развязки возле сверкающих гипермаркетов. – Аристарх действительно взбунтовался. Пригласить на свой страх и риск бывшую напарницу, к которой Светлана его ревновала… Да, но ведь та приезжает с мужем…»

По радио пел Синатра. «Незнакомцы в ночи» вскоре сменились сводкой погоды.

– По области ночью до минус двадцати. – Александра смотрела на алое марево, застывшее над центром. В чернильном далеком небе совсем не было видно звезд. – Знаете, если все эти домики будут отапливаться только время от времени, венки долго не протянут. Я не могу дать никакой гарантии, что они не расслоятся. Клеевой слой очень чувствителен к перепадам температуры и влажности.

– Да и не надо гарантии, – равнодушно бросил Максим. – Это все – так…

И вновь загадочно замолчал. Александра начинала понимать, что имел в виду Аристарх, говоря, что заказчику «все равно». Тяготясь немногословием своего спутника, художница высматривала ближайшую станцию метро и, завидев, наконец, переход, попросила остановиться.

– Вам куда надо, собственно? – словно очнувшись, взглянул на нее Максим.

– На Кузнецкий Мост. Но я выйду здесь, не хватало еще тащиться по центру, по пробкам, в это время. – Она застегнула куртку, поставила сумку на колени. – Спасибо, что подвезли.

– Не за что совершенно. – Максим окинул ее непроницаемым взглядом глубоководного жителя. – Когда вернетесь?

– Думаю, завтра около полудня. Если успею все найти.

– Но ведь вернетесь? – с нажимом уточнил он.

– Раз я взяла деньги и мы обо всем договорились, разумеется, вернусь. – Художница натянуто улыбнулась.

Он не ответил. Попрощавшись, Александра выбралась из машины и, не оглядываясь, поспешила к переходу. «С какой стати он подумал, что я могу исчезнуть? – Ежась от пронизывающего сквозняка, она почти бежала по бетонному тоннелю. – Не надо мне было ломаться из-за венок… Все-таки заработок. Для автора без имени – даже не позор!»

Художница толкнула стеклянную дверь, ведущую на станцию метро, и ее щеки запылали от влажного горячего воздуха, пахнущего паленой резиной.

Магазин в районе Кузнецкого Моста, куда направилась Александра, принадлежал ее давнему знакомому. Он торговал как станковой живописью, так и всеми материалами для ее создания, в том числе редкими и аутентичными. Именно у него, вернувшись в Москву после учебы в Питере, Александра пыталась пристроить для продажи свои картины, которыми втайне гордилась, именно он первым вынес ей приговор, который молодая художница запомнила навсегда. «У вас хорошая рука, деточка, – добродушно произнес хозяин магазина, своей полнотой, пышной шевелюрой и веселыми глазами напоминавший дагерротипы Дюма-отца. – Но вы кто угодно, только не художник. Ремесло крепко знаете, не спорю, и с технологией вас в Репинке познакомили. Реставрации, копии – ваш верный кусок хлеба. А картины ваши покупать не станут». Тогда, возвращаясь домой с отвергнутыми полотнами, Александра кляла этого сытого «барина от искусства», как тут же его прозвала. Но Ивана Константиновича Мусахова не зря считали одним из самых опытных московских торговцев живописью. Он создал себе репутацию еще до развала Советского Союза, в смутные, хищные времена, когда становиться частным предпринимателем было попросту опасно. Его конкуренты разорялись, зловеще исчезали, а он неизменно процветал. В начале девяностых Мусахов арендовал на долгосрочной основе, практически навечно, старинный особняк в «золотом» районе, близ Кузнецкого Моста. В первом этаже располагался магазин художественных материалов, во втором – галерея. Двухэтажный голубой домик, щедро украшенный лепниной, похожий на свадебный торт, быстро стал популярен и у художников, и у покупателей. У Мусахова был верный глаз и потрясающая интуиция. Если он заявлял, что продаст картину, ее можно было считать проданной. Его презирали за откровенно торгашеский подход к искусству, обвиняли в махинациях с налогами, завидовали его успеху. Мусахов, ни на что не обращая внимания, безмятежно торговал. Торговля была смыслом его жизни, он не закрывал магазин даже в праздничные дни, поэтому Александра не сомневалась, что сегодня, вечером второго января, застанет старого знакомого на месте.

Так и вышло – стоило ей потянуть на себя тяжелую дубовую дверь без вывески, как навстречу хлынули свет и тепло, мешаясь с сумрачным морозным паром переулка. Звякнул подвешенный к притолоке латунный бубенец. Из подсобного помещения немедленно выглянул хозяин.

– Вот это кто! – воскликнул Мусахов. Сердечно раскинув руки, он подошел к Александре и трижды, в старинной манере, расцеловал ее. Дыхание «Дюма-отца», на которого торговец картинами с годами стал похож еще больше, явственно отдавало дорогим коньяком. – Совсем не заходишь, забыла старика!

– Вот, понадобилось – сразу о вас вспомнила, – с улыбкой ответила художница. Они с Мусаховым давно стали друзьями.

– А без нужды не вспомнишь, – резюмировал тот. – Что поделаешь, развалины никто не посещает.

– Это вы-то развалина? – возразила она.

– Ну, вроде Колизея. – Торговец хохотнул. Он неизменно находился в приподнятом настроении. – Все его знают, и никому он к чертям не нужен, кроме туристов. Да и туристов сейчас мало. С чем пожаловала?

– Срочный заказ. – Александра присела на плюшевый диванчик, в углу которого дремал огромный серый кот, неуловимо похожий на хозяина. Приоткрыв внимательный янтарный глаз, рассеченный узким зрачком, кот моментально припомнил посетительницу и равнодушно отвернулся, прикрыв лапой нос, – то был верный признак надвигающихся морозов.

– Нужен холст, обязательно грубого плетения, крупнозернистый. – Александра устремила взгляд на потолок, словно там находился список покупок. – Ширина

Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 51