вторжение в физическое пространство, характеристики эмоциональных и психических состояний того, о ком идет речь, — «влезание в чужую душу», вторжение в эмоционально-психологическое пространство (подробно об этом см. ниже, раздел «Детали и детализирующая лексика как вербальные составляющие образа», с. 215; сс. 216–217);
5) Лексика некоторых новых для информации о власти тематических групп: еда, одежда, походка, манера говорения, жилье и т. д. — обозначения того, что составляет физическое и материальное приватное пространство. Для современных массмедиа присутствие в континууме «власть» такой лексики следует считать новой нормой, обусловленной отмеченной выше большей степенью открытости границ политических и государственных лидеров (подробно об этом см. ниже, раздел «Детали и детализирующая лексика как вербальные составляющие образа», с. 213 и далее);
6) Метафорические обозначения, выражающие «взгляд свысока». Таковы, например, метафоры модели, названной нами «школьными» метафорами [Суздальцева 2015]: прогуливать, прогульщик, двоечники, отличники, отстающие, шпаргалка и нек. др. (подробно об этом см. ниже, в разделе «Высокое/низкое»: Пространственные метафоры и пространственные отношения в текстах о власти», сс. 174–176).
Все это определило своеобразие вербального наполнения смыслового пространства «власть» в постперестроечный период.
1.4. «…Словом можно соединить людей, словом можно и разъединить их…» (Л.Н. Толстой). Основные языковые особенности смыслового пространства «власть» в российских массмедиа 2000–2016 гг.
Смысловое пространство «власть» первых 16 лет XXI века характеризуют следующие основные черты.
1.4.1. Увеличение тематических групп лексики в смысловом пространстве «власть»
Значительно расширился, по сравнению с текстами о власти, публиковавшимися в советский период, круг тематических групп лексики, наполняющей смысловое пространство «власть», и, соответственно, увеличилось число денотативных областей, которые отражены в этом пространстве. Изменение представлений о границах изображаемых лидеров привлекло в тексты о власти слова, относящиеся к биографии лидера, в том числе и периода до его вхождения во власть. Это а) тематические группы: семья (родители, родственники, жена, дети), учеба (в школе, в вузе: учителя, оценки, любимые предметы); б) другие слова, связанные с подробностями не публичной, а частной жизни; тематические группы: спорт, хобби, чтение, искусство, транспорт (марки личных автомобилей), подарки; в) лексика, обозначающая манеру говорения лидера, называющая эмоциональные качества его речи, выражение его лица (особенно часто употреблялась в период 2004–2011 гг.); г) здесь же — лексика, называющая некоторые внешние характеристики: одежда, обувь, цвет галстука; д) слова тематических групп: еда, трапеза, застолье; подарки, полученные и подаренные и нек. др. (подробно о таких словах см. ниже, раздел «Детали и детализирующая лексика как вербальные составляющие образа», с. 210 и далее).
1.4.2. Увеличение числа метафорических моделей
С помощью которых обозначается и характеризуется власть, ее действия и результаты действий. Наряду с моделями, давно бытующими в политическом дискурсе, в смысловом пространстве «власть» появились или актуализировались новые формулы метафорического переноса: конфессиональные метафоры; исторические метафоры; метафоры обособленности; метафоры имитации, подделки; метафоры, названные нами «возрастными», и т. д. (подробно об этом см. ниже, раздел «Оценочные метафоры», сс. 154–165).
1.4.3. Право на оценку
Еще одна группа языковых единиц, употребление которой в СМИ стало привычным, — слова и сочетания слов, называющие те качества лидера и качества власти в целом, которые соотносимы с оценочными представлениями российского менталитета. Это свойства руководителя и руководства в целом, определяющие успешность/неудачи его работы: деловые, интеллектуальные, нравственные и т. д. Они конструируют в сознании читателя образ власти: положительный или отрицательный.
Положительные характеристики. В книге «Речевая коммуникация в политике» под общей редакцией Л.В. Минаевой приводятся результаты двух опросов, проведенных Фондом «Общественное мнение» вскоре после первой и второй инаугурации президента В.В. Путина — в июле 2000 года и весной 2004 года. В ответах респондентов указывались положительные качества вновь избранного президента. Так, во время опроса 2004 года были названы: «волевые качества (22 % опрошенных): решительность, целеустремленность, настойчивость, сдержанность, твердость, жесткость и пр.; деловые качества (16 %): ответственность, исполнительность, серьезность, дисциплинированность, деловитость, работоспособность, профессионализм и пр.; нравственные качества (12 %): честность, порядочность, справедливость, доброта, отзывчивость, скромность, благородство и пр.; ум, образованность, эрудиция (10 %)»; «манеры и стиль общения (15 %); в том числе умение понятно и четко выражать свои мысли» [2007: 93–94]. Эти же и подобные характеристики обозначены разными вербальными способами в текстах СМИ о В.В. Путине и об отдельных членах его команды. Например, в материале МК о Вячеславе Володине, избранном на пост Председателя Государственной думы: «человек, обладавший огромным влиянием в структурах российской власти»; «исключительно жесткий, целеустремленный и талантливый политик»; «главная его черта — это… исключительная трудоспособность, переходящая в трудоголизм»; «Володин не терпит длинных отпусков»; «другая ключевая черта Володина —… его исключительная жесткость»; «если он принял решение идти той или иной дорогой, то, кроме прямого указания Владимира Путина, его ничего не остановит»; «очень приятный человек в общении. У него нет привычки повышать голос на подчиненных… Его жесткость носит не внешне-напускной, а внутренний характер»; «энциклопедическое знание современной российской политической элиты»; «глубокое понимание реального механизма работы нашей власти» и т. д. (Михаил Ростовский. Госдума имени Володина. — МК, 24.09.2016).
Однако лексика, называющая положительные качества современных лидеров, используется в СМИ постперестроечного периода довольно скупо. В основном она употребляется:
а) в предвыборные периоды, когда обсуждаются конкретные кандидатуры конкретных лиц. См., например, высказывания знаменитых и рядовых граждан России о В.В. Путине в телевизионных роликах 2012 года, которые показывались на Федеральных каналах накануне выборов Президента Российской Федерации (ролики шли под девизом «Почему я голосую за Путина?»): «Стране нужен умный, честный, хорошо себя зарекомендовавший лидер» (16.02.12); «Путин своих не сдает» (там же); «Он в политике давно, ведет правильную экономическую линию…» (Игорь Шевчук, офицер запаса, 14.02.12); Юн [Путин — B.C.] надежный, он основательный» (С. Шойгу, 13.02.12);
б) в связи с юбилейными и памятными датами. Так, 1 канал Центрального телевидения 1 февраля 2016 года показал документальный фильм «Борис Ельцин. Отступать нельзя (к 85-летию со дня рождения)». В воспоминаниях тех, кто лично знал Ельцина, прозвучало:
— В. Путин: «Он обладал волевым, прямым, мужественным характером, способностью проявлять предельную решительность»;
— Д. Медведев: «Новая Россия очень нуждалась в таком президенте, как Борис Николаевич Ельцин. А Борис Ельцин очень любил Россию»;
— А. Шохин: ««Лихие» девяностые будут ассоциироваться не с негативным, а с решительностью: «лихие ребята», которые могли брать ответственность на себя. И Борис Николаевич был первым «лихим парнем»». Омонимичные значения прилагательного «лихой» обладают противоположной оценочностью («лихой» — 'полный тягот, бед, тяжелый, трудный — о времени' — негативная оценка и «лихой» — 'смелый, храбрый, удалой' [Большой толковый словарь русского языка 2001: 500] — положительная оценка) и опровергают представление о 90-х как о темной полосе в истории России, возвглавляемой в те годы Ельциным.
