Ознакомительная версия. Доступно 24 страниц из 117
class="subtitle">* * *
Доктор Амнезий пришел в отчаяние, услышав, что один из его пациентов вовсе не должен здесь находиться. Он поспешил отвести гостей в свой уютный, слегка захламленный кабинет и начал делать чай, но вместо заварочника разлил кипяток в чашки и сел, бездумно на них вытаращившись.
– Вы уверены, что это не она? – спросил он. – Все документы в полном порядке! Ее привезли сюда прямиком из Миззлпорта! Я не понимаю, как это могло случиться. Неужели арестовали не того человека?
– Исключено! – твердо ответил Келлен. – Мы сами видели, как ее брали под стражу.
– А документы у вас сохранились? – обратился к доктору Галл. – Мы бы хотели на них взглянуть.
Доктор достал папку и вручил гостям бумагу с многочисленными печатями и росписями. Там говорилось, что заключенную держали в камере при Канцелярии Миззлпорта, потом под стражей перевели на тюремную баржу и по каналу доставили в Грайт, где ее ждала карета из Красной лечебницы.
– Могли тюремщики перепутать заключенных? – спросила Неттл. – Вдруг настоящую Дженди Пин отправили в другую тюрьму?
– Маловероятно, – сказал Галл. – Проклинателей держат отдельно.
– Мне стоило ее послушать, – вздохнул доктор, потирая виски. – Она ведь все повторяла, что это ошибка, что она бродячая лудильщица из низин. Говорила, что ее опоили и похитили, а потом она очнулась в нашей лечебнице. Но многие заключенные так говорят! К тому же она была очень груба с санитарками, поэтому последние четыре месяца мы держали ее на успокоительных. Бедняжка! Как могла произойти подобная путаница?
– Это не путаница, – сказал Келлен, слыша, как дрожит его голос. – Нельзя случайно опоить и похитить человека. Лудильщицу специально поменяли местами с Дженди Пин. И теперь проклинательница на свободе.
* * *
Обратно Келлен и Неттл ехали в полном молчании. Съеденная недавно буханка холодным комком ворочалась у Келлена в желудке, а Неттл выглядела так же плохо, как он себя чувствовал.
Нет врага опаснее проклинателя. Проклятие может преодолеть любое расстояние, проникнуть в любую крепость, пробить любой доспех. Оно найдет вас, где бы вы ни были, и ни один телохранитель вас не защитит. Единственные, кому не грозит быть проклятыми, – это сами проклинатели, поскольку их проклясть нельзя. У остальных же выход один – навесить на любого потенциального проклинателя как можно больше железа.
Келлен нажил шестнадцать врагов-проклинателей, но до сих пор старался гнать от себя мрачные мысли. В конце концов, все они были заключены в Красную лечебницу и не могли ему отомстить. Во всяком случае, так он думал. А теперь выясняется, что одна проклинательница умудрилась сбежать.
Келлен не видел смысла зацикливаться на прошлом. Уж лучше мчаться вперед, застигая мир врасплох, нигде не задерживаясь и не оглядываясь назад. Все равно там смотреть не на что: только обломки, сожаления и люди, которые отвергли тебя по тем или иным причинам. Но даже если ты не зацикливаешься на прошлом, прошлое иногда зацикливается на тебе. Оно вспоминает о твоем существовании – и возвращается, чтобы отомстить.
Глава 4
Младший брат
Келлен не всегда был расплетателем проклятий, кочующим с места на место. Первые двенадцать лет жизни у Келлена даже был дом. Вернуться туда ему было не суждено, так что и вспоминать о нем не стоило, хотя время от времени он все же вспоминал.
Поскитавшись по свету, Келлен иначе взглянул на Киттелсуолл. Теперь маленький городок на холме представал перед его неласковым внутренним взором таким, каким он был, – самодовольным в своем убожестве скоплением домов и магазинчиков, торчавшим над городской стеной, как сплетница над забором. Несколько сотен жителей, на главной площади даже в мяч толком не сыграешь, на воротах скрипит проржавевшая решетка, а ветер гоняет по пологим улицам пыль.
Келлен любил Киттелсуолл. Этот городок был центром его мира. Когда он не помогал отцу с матерью за ткацким станком, наматывая пряжу на бобины, то забирался на осыпавшуюся от старости городскую стену. Он был самым ловким стенолазом, воином стены, королем котов. Келлен гордился своей способностью попадать в неприятности чаще друзей. Но не слишком часто. И в не слишком серьезные неприятности. Ровно такие, чтобы при следующей встрече с друзьями можно было демонстративно пожать плечами, мол, ерунда.
Они всегда собирались, чтобы похвастаться своими подвигами (и пару раз, к несчастью, чтобы пожевать табак), в одной из заброшенных сторожевых башен. Из этого покрытого лишайником орлиного гнезда Келлену и его друзьям открывался вид на раскинувшееся к северу от Киттелсуолла нагорье и другие города, обосновавшиеся на холмах повыше. Дым очагов окутывал их, словно голубоватый туман. А за холмами проступали смутные очертания гор, плывущих над землей, подобно остроконечным облакам.
На востоке утыканная холмами земля спускалась к далекому серо-синему морю. Чистые, гладкие шрамы новых дорог белели на склонах, как свежие царапины на темном лаке. Недавно вырубленный в скалах туннель удивленно разевал темную пасть. Над далекими верфями Миззлпорта на северо-восточном побережье поднимался дым. А если Келлен не забывал посмотреть и был настроен на нужный лад, то с башни он мог увидеть Марь.
Уж поверьте, смотреть там было особо не на что – всего лишь длинная узкая полоса серо-зеленых деревьев, протянувшаяся вдоль берега моря. Если долго таращиться на Марь, обязательно заболят глаза, так что никто этого не делал. Все часто моргали и отворачивались.
Келлен с друзьями как-то затеяли игру – решили заставить свой разум увидеть настоящую Марь. Келлен бормотал под нос все, что знал о болотистых лесах, стремясь заглушить голос в голове, который нашептывал, что смотреть там не на что, ничего интересного там нет: «Болотные лошади. Блуждающие огни. Бледнорукие девы. Младшие братья».
Бесполезно. Даже эти слова превращались в камушки на языке и утрачивали свое значение.
– Скучно, – наконец протянул один из товарищей Келлена. – Давайте займемся чем-нибудь другим.
И разумеется, они занялись. Потому что с Марью иначе не бывает.
* * *
В Киттелсуолле наблюдался избыток трех вещей – ветра, котов и ткачей. Ткачи приносили больше всего пользы – и больше всего проблем. Квартал ткачей сложно было не узнать. И дело не только в пении сидящих в клетках птиц, которое доносилось из каждого дома, и не в мерном стрекоте ручных станков. Ткачи на всех смотрели сверху вниз и грубо давали понять, что никто им не указ. Их дерзкая самоуверенность проистекала из знания, что у них есть невидимые многоногие союзники.
Согласно Пакту, Младшие братья пользовались в землях людей большей свободой, чем прочие обитатели Мари. Им позволяли не только откладывать яйца проклятий, но и наказывать за использование машин, которые Младшие братья считали нарушением Пакта.
Ознакомительная версия. Доступно 24 страниц из 117
