зашел молодой человек, сел за ваш столик. Я догадался, это был твой Ромка. Что-то сказал Георгию, тот утвердительно кивнул. Было видно, что вам хорошо вместе. Какие вы были красивые и счастливые.
Впервые в жизни я любовался ребенком… Именно в тот момент пообещал себе, что буду помогать ему во всем… Хотя и не знал еще, как…
Как мне было тяжело смотреть на вас. Как я сожалел, что когда-то уехал из страны, тем самым лишив нас общего будущего. Как мне хотелось тогда подойти и обнять тебя, по привычке, как раньше, взять в охапку и вдохнуть полной грудью запах твоих волос.
Севка прекрасный малый. Его ждет великое будущее. Он врач от Бога, хотя и очень молод. Я часто наблюдал за ним, когда бывал в Москве. Мы даже пересекались с ним на конференциях. Он молодчина. Держался всегда уверенно, если даже до конца не знал, прав ли он. У него есть в характере, что-то мое, к сожалению, может не самое лучшее. Но что присутствует моя упертость и одержимость профессией — это точно.
Все, что у меня есть, я оставляю Вам. У меня никого нет, кроме вас. На компах найдете наработки для Севкиной диссертации и материалы к ней. Пусть не откладывает ее в долгий ящик.
Очень жаль, что не смогу написать на нее рецензию, как это сделал на диплом по окончанию института и автореферат к защите квалификационной работы, который он опубликовал неделю назад. Хоть это успел. Сегодня рецензию отправил ему и в институт. Его руководитель — мой хороший знакомый, обещал за ним присмотреть.
Как не хочется уходить… Но ничего сделать не могу. Как ни странно, но великий кардиолог с мировым именем умирает от остановки сердца, которое износилось и не хочет работать. Глупо…, но… неизбежно.
Целую нежно-нежно мою милую, любимую и единственную, самую замечательную женщину на планете Земля, мою Виолку.
Всегда твой, В.Р.Л.»
Соленые ручейки с новой силой стремительно потекли по щекам, я их вытирала, но они никак не заканчивались, все бежали и бежали, казалось, им не будет конца. Я закуталась в плед, достала заветную шкатулку, набрала шифр 27ВВ (просто набор цифр и букв, а на самом деле: 2 июля — день знакомства — Вячеслав, Виолетта), заиграла мелодия, шкатулка открылась. Здесь не было драгоценностей, здесь хранилось два фото, сделанных в Питере в дни нашей далекой молодости, на них мы были молодые и очень счастливые; серебряный перстенек с гравировкой “Моей королеве”, подарок Славика перед отъездом в Канаду; ключи от его питерской квартиры. Слезы просто текли, я их даже не пыталась остановить.
В комнате появился заспанный Севка.
— Ма, ты че? Что стряслось?
Что ему ответить? Посмотрела внимательно на сына. Как он похож на отца. Тот же голос, тот же взгляд, те же жесты, тот же характер. И теперь докажите мне все, кто говорит, что гены ни при чем, главное воспитание. Ни фига, гены многое значат, он никогда отца не видел и не общался с ним. Откуда тогда такое внутреннее сходство? Если скажу — поймет ли меня?
— Ты чего ревешь? — нежно спросил сын.
— Иди сюда, Сев. Мне нужно тебе кое-что показать. Вернее, рассказать…
Он подошел, сел рядом, взял из моих рук фото, внимательно посмотрел на меня и неожиданно спросил:
— Это мой биологический отец?
— Да, мальчик, это твой отец. И его сегодня ночью не стало… Теперь он ушел от меня навсегда…
Севка обнял меня и нежно прижал к себе.
— Ма, не плачь, ты сильная, я — рядом. Сможешь рассказать мне о нем?
Сквозь слезы я попросила:
— Сев, я тебе все расскажу, но пообещай мне, что ничего из рассказанного мной, ни при каких обстоятельствах Георгий не узнает от тебя. Во-первых, ты Георгиевич, для Жоры ты его сын, его единственный сын, он даже никогда не сомневался в этом, так уж получилось. Во-вторых, отец не тот, кто сотворил, а тот, кто воспитал. А воспитал тебя Жора. В-третьих, у меня теперь нет другого надежного мужчины, кроме Георгия. Не выдавай, меня. Я виновата перед ним, но это моя вина, мой крест… Мне с этим жить…
— Что ты, мамуль, я твой сын. Уж ты то точно моя мама. А что Георгий не мой отец, первые сомнения запали, когда увлекся генетикой, доминантные признаки в отношении Георгия и меня дали сбой. Особенно подвела группа крови, — ухмыльнулся Севка. — Помнишь, я еще тебя спрашивал, про фото в твоем альбоме. Ты тогда ответила, что это генетическая память, — он нежно улыбнулся.
И я рассказала нашему мальчику про нас и про историю его появления.
— Мы не виделись с Вячеславом года четыре, наверное, и встретились случайно у нашей общей знакомой в Питере. У него умерла мама и он приехал из Канады, утрясать дела с наследством, а я случайно заехала к Анне Николаевне. С ней я поддерживала связь, хорошо знала ее дочь Анечку.
Я приехала в Питер к Георгию всего лишь на сутки. Он там был в командировке уже две недели. Мы договаривались заранее о моем приезде. Я, как положено, дала телеграмму. Но, кто бы мог предположить, что именно на эти выходные их отправят на полигон. Не сидеть же в гостинице одной. Вот и поехала к Анне Николаевне.
Там и пересеклись с Вячеславом. Он так и не женился. Так и остался один. Работал в одной из ведущих кардиологических клиник в Канаде. Но в то время уже очень хотел вернуться на Родину.
Мы уехали к нему, проговорили весь вечер и всю ночь… Это было как глоток свежего воздуха… глоток жизни… глоток молодости… На следующее утро я уезжала в Москву, он — снова в Канаду. И мы снова, как и много лет назад, расставались навсегда…
Я была замужем за Георгием. Общих детей не было, но Георгий очень хотел ребенка и обязательно сына. Вместе мы к тому времени прожили три года. Жили хорошо. Жора был внимательным, любящим мужем, очень хорошо относился к Ромке. Я ему была за это благодарна, но об общих детях не задумывалась. А здесь, на тебе, беременность. Сначала не поверила, потом перепроверила, по дням цикла понимала, что это ребенок не Жоры, но… на аборт пойти не смогла… Да и как я такое объяснила бы Жорке.
А когда ты родился, счастливы были все: Жора — он стал отцом (он уже не мечтал об этом), я — передо мною была копия любимого мужчины (только я знала на
