вообще все условия для раскачки.
— Так, — кивнула сеструха.
— Ну а если ты одарённый простолюдин, то будь добр примкнуть к роду. Боевиком, слугой, наёмником…
— Женой, — улыбнулась Шиза. — Как Сонька.
А кстати, да! Наша старшая сестра София Романовна умудрилась родиться одарённой и в двадцать лет выскочила замуж за внука мелкого барона, после чего укатила в Екатеринбург. Уже два года, как мы её не видели. Звонила она исправно и каждый раз извинялась за то, что не может помочь материально, дескать, ничего не решает и сама живёт не сказать, чтобы очень богато.
Вот, кстати, живой пример того, о чём я говорил.
И!
Ещё одно «кстати». Возможно, Сонька сможет нам чем-нибудь помочь. Пока что не знаю, чем именно, но чем-то явно сможет. Пока что она — наша единственная ниточка, связующая с миром аристократии. Она, да ещё наш одноклассник Костян, но тот ещё более ущербен в своём положении.
То ли побочная линия, а то ли поглощённый род…
Чёрт!
Он ведь рассказывал, а я вроде как слушал, и вроде как даже внимательно, но всё равно нихрена не понимал. Тогда мне это было неинтересно, а вот сейчас…
— Не суть важно, — я помотал головой. — Короче, если ты маг без фамилии, то в случае твоей покорности, тебе дадут условия для раскачки. Но если вдруг что подрежут крылышки.
— Погоди, — Шиза вдруг посерьёзнела. — Ну можно же как-то заработать на обучение или… не знаю даже. Взять кредит?
— Сама-то веришь в то, что говоришь?
Каюсь, сейчас мои слова и рассуждения были ничем не подкреплены. Расценки на обучение и на посещение рифтов я даже близко себе не представлял, но был уверен, что они астрономические.
— Ну а вдруг? — Шиза как будто почувствовала тень моих сомнений.
— Да не вдруг, — отрезал я. — Вляпаешься в такие долги, что так или иначе придётся искать покровителей. А покровители только и ждут, как бы выкупить твой кредит, потому что в таком случае прав у тебя будет ещё меньше. Коллекторы от аристократии, ага, — хмыкнул я. — Короче говоря, нищий маг в одиночку не вылезет. Да и для тех, кто вылез, есть очень много способов преждевременно отъехать. Воинская повинность, плюс войны между родами, плюс дуэли, плюс интриги всякие, плюс тупо устранение неугодных. Клановая система — очень сложная штука, но она непременно заточена на развитие клана, а не всего мира.
Вот сказал я сейчас всё это вслух и понял, что опять-таки голословен. Это я сейчас рассуждаю с позиции логики и опыта портальщика Яра. А вот Ярик Апраксин в свою очередь думает, что не всё так однозначно.
Ярик-то русский уже как семнадцать лет подряд. И знает, что на Руси-Матушке если не всё, то очень многое делается через жопу, и логика к ней применима едва ли.
Автобус подъехал к станции Мытищи.
— Короче, — я решил временно свернуть весь этот разговор. — Льём из пустого в порожнее. Нужно предметней узнавать, что да как…
* * *
Жили мы в двух шагах, на улице Станционной, в длинной кирпичной многоэтажке. Очень длинной, аж на десять подъездов.
— Как съездили? — крикнул Лёха с кухни и выкатился нас встречать.
Да-да, именно выкатился.
Дело в том, что наш старший брат, Алексей Романович Апраксин, был инвалидом-колясочником и… ну иначе как примером для подражания его не назовёшь. Причём не только для нынешнего моего воплощения, но и для прошлого. Да и для всех людей в мире, если так прикинуть.
Короче.
Он свой недуг нахрен не замечал.
Этот человек не знал, что такое рефлексия и самокопания. Вообще. Совсем. Но не! Я понимаю, что сперва может показаться, что Лёха — это такой весь из себя глубокий и трагический персонаж, который напоказ излучает жизнерадостность, но глубоко внутри грустит, хандрит и мучается. Да только я знаю его с самого рождения и ответственно заявляю:
Нет!
Нихрена подобного!
Мне даже иногда кажется, что у него какое-то психическое отклонение. Как депрессия, только наоборот — эдакий вечный дофаминовый приход.
Абсолютно довольный жизнью, кипящий, бурлящий, искренний и настоящий. И охренеть какой активный. Ноги его не слушались — это да, зато с верхней частью тела всё было в полном порядке и вот тут-то он разошёлся, как только мог. Банки с голову, шея бычачья, шесть кубиков на животе и внушительные грудные мышцы, между которыми можно колоть орехи.
Среди девушек Лёха имел ошеломительный успех, но пока что бабничал и в отношениях замечен не был.
Что до нашего маленького цветочного бизнеса, то и тут он пришёлся как нельзя к месту. Как только ему исполнилось восемнадцать, батя сразу же оборудовал наш небольшой фургончик под ручное управление. Плюс — Лёха при деле. Плюс — все инвалидные парковки наши. Плюс — батя частенько с бодуна и из-за выхлопа может нарваться на штраф или вообще забить на работу.
Минусов нет.
— Слушай, Лёх, сегодня по нулям, — я отнёс сумки в большую комнату.
— С рынков и по нулям⁉ — брат неподдельно удивился.
— Да мы не доехали никуда. Пришлось развернуться, батя позвонил из отделения.
— Опять⁉
— Ага, — я вернулся в прихожую, выдвинул ящик из тумбочки и начал копаться в поисках паспорта моего драгоценного родителя. — Собаку чью-то спёр.
— Нахрена ему собака-то?
— Так батя же, — пожала плечами Шиза.
— Сейчас сходим, заберём его, — добавил я.
— Ну ладно, чо теперь, — Лёха легко со всем смирился и покатился обратно в кухню. — А я на ужин драники делаю! — крикнул он не оборачиваясь. — Давайте возвращайтесь побыстрее! У меня для вас сюрприз!
* * *
Район у нас был компактный. Всё что нужно — на расстоянии вытянутой руки. Вот и отделение находилось через два
