Книга Легенда о Плоской Земле - Алексей Петров

Истислава Аристократ любил, но в тоже время не мог простить тому навязанного отчества. Храбр предпочёл бы умереть Драгомировичем в детстве, чем жить по сей день Истиславовичем.

Добравшись до нужного проёма, Храбр несильно постучал в приоткрытую дверцу и вошёл в комнату, в которой был наведён порядок. Видимо, князь всё-таки дал распоряжение вычистить помещение перед его приездом.

Старик сидел за столом — единственный предмет интерьера, не считая стоявших возле него стульев, положил голову себе на ладонь и не отводил взгляда от окна. В помещение было темно, даже стоявшая на столе свеча не была зажжена.

Аристократ сел напротив приемного отца. Во мраке он всё же сумел разглядеть очертания его насупленного лица, напоминавшего в непроглядной тьме скорее маску. Крупный нос, мощный лоб и большие глаза, такие же бесцветные и целиком заполненные зрачками, как и у Аристократа, оставались застывшими. Можно было подумать, что князь не заметил прибытия своего приёмного сына.

— Здравствуйте, отец, — обратился к нему Аристократ, снимая свою пышную шубу и усаживаясь на свободный стул.

Князь слабо кивнул, продолжил смотреть в окно, из которого было видно море. Обычно вода на поверхности замерзала, но раскинувшееся у подножия горы море питали горячие источники. Те экспедиции, что отправлялись на побережье, рассказывали, что вода там очень тёплая и если бы не громадные волны, которые поднимал редко стихавший ветер, можно было попробовать спуститься в воду и даже отправиться в плавание. Говорят, в давние времена такие попытки предпринимались, но никто не вернулся назад.

Сегодня ветер дул не так сильно и во вспышках молний можно было различить морскую гладь, покрытую мелкой белесой пеной. Привыкших жить в подземельях эта картина завораживала. Аристократ прекрасно помнил, как впервые оказавшись на поверхности он увидел море. Это было одно из самых ярких впечатлений его детства. Такое необозримое пространство, фиолетовые молнии, сверкавшие где-то высоко, и никаких сводов пещер, каменных стен, помещений. Истислав, редко выбиравшийся на поверхность, похоже прямо сейчас испытывал это чувство.

Наконец, князь отвёл взгляд, ещё раз слабо кивнул, достал флягу с забродухой, отпил, молча протянул её Аристократу, тот жестом отказался. Поплотнее закутавшись в свою шубу (даже в хорошо протопленной башне ему было холодно), Истислав посмотрел на Аристократа, слабо улыбнулся.

— Ну как ты поживаешь?

— Всё хорошо, отец.

Перед встречей Аристократ думал, рассказывать о встрече с дочерью великого князя или нет. Рассудив, что Истислав будет переживать из-за этого, Аристократ принял решение умолчать об эпизоде, произошедшем в корчме.

— Вижу, ты чем-то озабочен, — внимательно разглядывая Аристократа, заметил Истислав. — Точно всё хорошо?

Аристократ кивнул.

— Слухи сюда уже добрались?

— О том, что верховный князь собирается передать княжение своей дочери? Да, добрались.

Радигост Пересветович правил всеми княжествами Славославья на протяжении почти пятидесяти лет. Его отец погиб в результате заговора, но после длительной войны заговорщиков удалось подавить и вернуть власть законному наследнику. Став княжить с одиннадцати лет, он разменял свой шестой десяток, был тяжело болен и не оставил наследника. Нет, у него были сыновья, но все они погибли либо в младенчестве, либо в зрелом возрасте при странных обстоятельствах. Остались только четыре дочери. Но всех старших он выдал замуж, при отце осталась лишь младшая. Её-то он и намеревался поставить во главе всего государства. Это нарушало тысячелетние принципы престолонаследия Славославских княжеств, поскольку верховное княжение должно было перейти даже не к потомкам Радигоста по женской линии, а к одному из великих князей, правивших в сопредельных со стольным градом княжествах.

Пока разговоры об этом были слухами, поскольку такое грубое нарушение традиций наверняка спровоцирует политический или даже военный конфликт. Верховный князь ничего подобного не заявлял и не издавал по этому поводу никаких указов. Однако около месяца назад его младшая дочь перестала появляться при дворе. Рассказывали, что её переодели в мальчишку и направили на обучение семи наукам — арифметике, геометрии, грамматике, риторике, музыке, диалектике и политике. Дело всё в том, что женщинам было запрещено заниматься семью науками, это была исключительно прерогатива мужчин. Причём либо знатных, либо богатых. Однако на сегодня этот запрет был скорее традицией, чем строгим законом. Бывали случаи и не единичные, когда какой-нибудь купец направлял свою дочку на обучение, хорошо заплатив, так как шансы её удачного замужества резко возрастали.

Иначе обстояло дело со знатными семьями. Поскольку верховный князь должен был получить образование во всех четырёх Высших Школах Святославья, в обучении княжны на поверхности могли углядеть признаки готовящегося государственного переворота. Вчера Аристократ получил подтверждение слухов, а значит перспективы начала войны становились всё более реалистичными.

— Это только малая часть слухов, притом не самая худшая, — сказал Истислав. — Великие князья начинают собирать дружины. Пока это небольшие отряды, говорят, что они просто выбирают себе новых телохранителей. Но также было в прошлый раз.

Князь потупил взгляд.

— Я не знаю, во что это выльется, Храбр, но, судя по всему, очень скоро начнётся новая война. Как мне сообщили, княжна будет проходить обучение в твоей школе. Ваша встреча крайне нежелательна и опасна для тебя.

«Ну что же, — подумал Аристократ, — придётся рассказать о том, что случилось».

— Я не хотел вам говорить, — начал он, внимательно наблюдая за Истиславом, — но я уже столкнулся с княжной…

Черты лица Истислава заострились, он внимательно посмотрел на Аристократа и пристально выслушал историю о его встрече с дочерью верховного князя. Когда тот закончил, Истислав отвёл взгляд и снова стал смотреть на море.

— Да, — цокнул он, нарушив затянувшееся молчание, — события оказались быстрее меня.

Князь снова посмотрел на своего приёмного сына.

— Храбр, тебе нужно уходить и срочно. Эта встреча, конечно же, случайность, но Радигост в это не поверит. Возвращайся ко мне или… — князь замолчал, снова задумавшись.

— Или? — Аристократ внимательно посмотрел на приёмного отца.

— Я считаю, что ещё одной причиной, подтолкнувшей Радигоста попытаться сохранить власть за своим родом, а может быть и основной, является религиозность. Алые стали постоянными гостями старших князей. Если старшие княжества стараются воздерживаться от помощи еретиков, то в приповерхностных подземельях ситуация совсем другая. Складывается ощущение, что алые решили в очередной раз бросить вызов церкви Перпопламени. Тот же Волибор из Лужчины не только приютил алых у себя, но и позволил им построить собственную часовню в своей столице! Ещё десять лет назад такая вольность не могла и привидеться. Ты же знаешь Радигоста, он религиозный фанатик. А теперь он старый и ему открыто бросает вызов один из самых