приключениями мы проторчали в «Даяне I» всю ночь, ухватив еще половину следующего дня.
Нехило так поиграли.
Дядя Женя ещё продолжал находиться в капсуле, следовательно, после его первой смерти прошло пятнадцать минут, и он зашёл туда повторно.
«Ну, значит, и не буду ему мешать, — решил я, направляясь в ванную. До приезда Димона оставалось около часа, так что я решил потратить это время с пользой. Да и что-то мне подсказывает, что дядя Женя долго не продержится в той мясорубке, которую там устроили "Милитари"».
Обшарив несколько раз жилище, мне к своей досаде, не удалось найти ни одной сигареты. Курить хотелось жутко, что со мной бывает нечасто. А здесь, прямо, полцарства за сигарету готов отдать. Даже проверил карманы дядиной куртки, но — безрезультатно. Табака в доме не было.
«Ладно, придётся сходить, — пожал плечами я. Благо табачный магазин располагался в соседнем доме. — Раз дядя Женя сказал, что опасаться нечего, почему бы и не пройтись. А то скоро такими темпами я рискую превратиться в бледную моль, не видевшую солнечного света».
На приведение себя в порядок ушло около десяти минут. Ещё десять я потратил на то, чтобы найти в вещах наименее мятую, но при этом чистую футболку, и впрыгнуть в джинсы.
Смахнув со стола смартфон, ключи от квартиры и визитницу с банковскими картами, я вышел из квартиры. Если за время моего отсутствия дядя Женя выйдет в «реал» — догадается набрать.
Толкнув подъездную дверь, я оказался на улице.
Погодка сегодня стояла просто изумительная. Именно в такую погоду хорошо оказываться на каком-нибудь водоёме, где разрешено купание. День подобного качественного «релакса» с водой, песком и минимальным наличием шумных людей вокруг, заменяет порой недельный отпуск. А уж если взять с собой пару-тройку бутылок ледяного пива…
«Нужно предложить Димону. Уже триста лет никуда не выбирались».
— Ого, — воскликнули сбоку, отвлекая меня от приятных мыслей. — Кого я вижу? — Белый — собственной персоной. А чего без охраны?
Альберт был в своём репертуаре. Хамоватая манера разговаривать, надменный вид излучающий скрытое превосходство, и абсолютное отсутствие вежливости и такта.
— А зачем мне охрана? — фыркнул я, сделав попытку обойти его. Обмениваться колкостями уровня первоклассника с моим соседом не было никакого желания. — Я сам себе охрана.
— А ты не спеши уходить, — заступил он мне дорогу. — Я с тобой ещё не договорил. И вообще, на твоём месте я бы себя так не вёл. Чревато, знаешь ли, — ухмыльнулся он.
— Слушай, чего тебе надо? — начал раздражаться я. — Ты просто потрепаться решил или тебе есть что сказать? Если есть — рожай и я пошёл. Нет — отойди в сторону.
Кажется, Альберт не ожидал подобной отповеди от меня. Всё то время, что я с ним был знаком, я всегда старался не обострять наши и без того натянутые отношения, нивелируя весь его негатив или переводя всё в шутку. И это не по причине боязни своего соседа.
Мне ещё бабушка советовала, что если «дерьмо не трогать, то оно и вонять не будет. А уж если тронул — готовься отмываться». Вот я и не трогал, прекрасно представляя, какими последствиями может это всё обернуться, с учётом его неуравновешенных родителей, которые души не чаяли в своём чаде.
Оно мне надо?
— Белый, а ты не боишься, что я могу шепнуть некоторым людям, где в «реале» можно отыскать некоего Мегавайта, Первожреца Тиамат? Не боишься? — вкрадчиво поинтересовался Альберт, придвинувшись поближе.
— Не-а, — деланно зевнул я. — Совершенно не боюсь. Даже учитывая, что ты полный идиот, ума, добровольно на себя навесить штрафные санкции «Нью-Вирт», у тебя не хватит. Или ты не читал этот пункт соглашения?
— Ты за базаром-то следи, — окрысился Альберт. — Много стал на себя брать. И с чего ты решил, что они докажут, что это сделал я? Или ты из тех, кто верит, что за всеми нами наблюдают? Всемирная теория заговора, да? — зло хохотнул он.
— Слушай, вот сейчас ты окончательно развеял все мои сомнения, полностью доказав отсутствие у тебя зачатков ума. Ты же только что мне сам всё сказал и поделился планами, — покачал я головой. — В общем всё, разговор окончен. Приятно было побеседовать, — не вытаскивая руки из карманов, я обошёл его с другой стороны и направился в сторону «табачки», которая должна была показаться в пределах прямой видимости, как только я выйду из-под арки и поверну направо.
— Ты чо, сука, вообще страх потерял? — взревел сзади этот недоумок.
Когда мне прилетел молодецкий удар между лопаток, я успел вытащить из кармана только одну руку, что и спасло меня от поцарапанного об асфальт лица.
Медленно поднявшись, я не спеша отряхнул колени, а затем неверяще посмотрел на рассаженную ладонь.
— А вот это ты сделал зря, — тихо произнёс я, отстранённо подмечая стойку Альберта.
«Руку от лица слишком опустил, ноги стоят враскорячку. Если пробить "лоу-кик" в колено, оно подломится, противник потеряет равновесие на миг, и можно будет пустить «двоечку». Один, да попадёт в цель. А когда нога "отсохнет", его маневренность резко сократится».
Альберт только заносил руку для повторного удара, когда я, с лёгкостью уклонившись, пробил ему чётко под «дых».
Туда, где горела ярко-красным жирная точка. Точка, которая отвечала за жизненно-важные органы.
Под «дых» следует бить, когда противник делает выдох. Именно тогда достигается весь «профит» от точного удара. Выпустив весь воздух, противник лишается на несколько десятков секунд возможности вдохнуть живительного воздуха, и его можно добивать.
Те, кто считает, что потерявший возможность дышать противник, не является дезориентированным — глубоко заблуждается. Лишившись одной из жизненных функций человек — временный инвалид, не способный своевременно отреагировать на текущую угрозу.
Сипло вдохнув отмерянную ему ничтожную дозу воздуха, Альберт медленно принял позу «зю», ошарашенным взглядом уставившись в асфальт.
— А теперь слушай меня сюда, чучело, — наклонившись, произнёс я ему на ухо. — Если я тебя ещё раз увижу в пределах видимости, ты на руках ходить будешь, понял? — закончив фразу, я с «проносом» двинул его в голеностоп.
Когда стокилограммовая туша шмякнулась на асфальт, словно мешок с говном, я с усилием отвёл взгляд от пульсирующей алой точки на его переносице, отлично понимая, что единственным точным ударом могу сломать ему нос, чего делать ни в коем случае не стоило.
— Ты труп, — просипел Альберт, скрючившись на асфальте, впрочем, не делая попытки принять вертикальное положение. — Я тебя…
Дослушивать, что «он там меня», я не стал, не отказав в удовольствии прописать ему с ноги в мягкие ткани седалищной части, отчего он только
