и капающая вода из трубы. Затем он шаркает подошвой кроссовки по грязному полу и смотрит на меня с другого конца подвала.
– Это всегда было нашей фишкой, – бормочет он. – Я закидывал тебя грязью, а ты отвечала мне тем же.
– У меня никогда не было выбора, – возражаю я. – Я запрограммирована защищаться рядом с тобой. Мой меч всегда обнажен и готов к бою.
– Потому что это весело.
– Ничего веселого не вижу. Ты вел себя по отношению ко мне отвратительно.
Я пронзаю Дина испепеляющим взглядом, и он отводит глаза. Дин снова шаркает подошвой, и тихий шорох по песку в пустом помещении кажется очень резким. Это раздражает.
– Тогда я был козлом, – наконец отвечает он, все еще глядя в сторону. – Я был глупым подростком. Но теперь все по-другому. Я доставал тебя, потому что ты никогда не оставалась в долгу, и это безвредные козни, в этом все мы. – Дин смотрит в мою сторону своими пронзительными голубыми глазами. – Ты не можешь отрицать, что тебе нравятся наши мелкие пакости, подколы и все те глупости, которые мы друг другу устраиваем.
Мой ответ быстрый.
– Не нравятся.
– Ты врешь.
– Я не вру, Дин. Мне не нравится, когда до меня докапываются. Не нравится всегда быть рядом с тобой начеку, думая, какое очередное тупое дерьмо ты собираешься выкинуть. – Я делаю эффектную паузу, позволяя обдумать свои последние слова. – Или гадая, как ты собираешься испортить мои следующие отношения.
В его глазах мелькает нечто, чему не могу дать название. Это не чувство вины или раскаяния. Но и не удовлетворение.
– Неважно.
Я вскидываю брови, ожидая, что он продолжит, а не просто отмахнется от меня.
– И это все?
Это все, что ты можешь сказать о той роли, которую сыграл в прекращении моих четырехлетних отношений?
– Ага. Неважно.
Я чувствую, как в груди лесным пожаром распространяется пламя, обжигая шею, уши и следом язык.
– Ты чертов придурок! – Я всем телом разворачиваюсь влево, пытаясь отодвинуться как можно дальше от Дина Ашера. Я вжимаюсь в стену и закрываюсь в собственной ментальной тюрьме.
Я слышу, как сзади вздыхает Дин, и не уверена, что это значит.
Затем он бормочет себе под нос:
– Я единственный придурок, который в твоем распоряжении.
Я была не права.
Лучше остаться одной.
Невозможно сказать, сколько проходит времени, но солнце, похоже, садится, потому что в пыльном окне над нами приглушенный свет приобретает оранжевые тона. Я представляю, как освобождаюсь от наручников и взбираюсь на стену, решительно бью кулаком в окно и протискиваюсь через узкое отверстие. Я высвобожусь, и мне будет плевать, где я окажусь.
Где угодно лучше, чем здесь.
Мы с Дином не разговаривали с момента нашей ссоры, которая, должно быть, произошла несколько часов назад. Вскоре после этого он заснул, прислонившись спиной к трубе и склонив голову на плечо. Он выглядит умиротворенным, и я время от времени ловлю себя на том, что разглядываю его. Я завидую, что он сейчас где-то в другом месте. Снова заснуть не получилось – каждый раз, закрывая глаза, я чувствовала на щеке мерзкое дыхание похитителя, пока он меня насиловал.
А еще мне очень хочется писать, и я не знаю, что с этим делать. Что нам теперь, ходить в туалет под себя? Неужели посадить нас на цепь, как животных, насиловать и издеваться над нами для этого больного ублюдка недостаточно? Я стискиваю бедра, зная, что скоро у меня не будет другого выбора, кроме как облегчиться. Мои щеки горят огнем от одной лишь мысли об этом.
Я думала, что должна сейчас остро чувствовать голод, но вместо него пустота в животе вызывает тошноту. Хотя, чего бы я только не отдала за стакан воды…
Я мечтаю о том, как пью ледяную воду, и от этого у меня еще больше ноет мочевой пузырь. Я делаю глубокий, успокаивающий вдох.
В этот момент дверь подвала распахивается, и грязные ботинки со стальными носками топают к нам. Этого достаточно, чтобы тут же разбудить Дина. Я слышу, как позвякивают его цепи. Я забиваюсь еще глубже в угол, съеживаясь при мысли об ужасах, которые снова нас ждут.
– Перерыв на горшок! – объявляет Эрл, подтягивая штаны цвета хаки на свой выпирающий живот.
Я сажусь прямо, охваченная проблеском надежды. Мой мочевой пузырь начинает танцевать счастливый танец, что не совсем хорошо, учитывая, что он вот-вот лопнет.
– Ты позволишь нам воспользоваться уборной? – Я ерзаю на месте и встречаюсь взглядом с Дином, который уже стоит. Его взгляд скользит в мою сторону, затем возвращается к Эрлу.
– По одному зараз. Никаких фокусов, или я засуну свой пистолет тебе в глотку и буду смотреть, как ты раскрашиваешь мои стены в красный. – Эрл вытаскивает пистолет из-за спины и размахивает им для пущей убедительности. – Не хочу, чтобы тебя размазало по всему этажу. Дурно пахнет и портит кайф, понимаешь?
Кайф? Господи. Наша боль и ужас – для него это кайф.
Но я не показываю своего отвращения, опасаясь, что он передумает. Я киваю и медленно поднимаюсь, ноги ослабли и дрожат, пытаясь выдержать мой вес.
– Спасибо.
Эрл разражается хохотом, приближаясь ко мне и засовывает пистолет обратно за пояс брюк.
– Не благодари меня, котенок. Ты все равно умрешь.
Мой взгляд устремляется на Дина. Уверена, что я сейчас побледнела так, что похожа на привидение, а зеленые глаза потускнели и стали серыми. Он смотрит на меня в ответ, выглядя таким же обреченным и обезумевшим от страха, а затем закрывает веки и тяжело сглатывает.
Эрл нависает надо мной и отстегивает мои путы, громко покряхтывая. Я не могу не думать о попытке побега. Может быть, если я смогу получить преимущество, выхватив его пистолет или украв из ванной острый предмет, то тогда получится его одолеть. Но как только эта мысль проскакивает у меня в голове, наручники ослабевают, а к виску прижимается дуло пистолета. Наручники прикреплены к цепям, которые соединены с металлическими кольцами в стене, и они с грохотом и эхом ударяются о цемент.
– Только выкинь какую-нибудь глупость, и можешь распрощаться со своей хорошенькой головкой.
Эрл тычет пистолетом мне в лицо, пока я массирую натертые запястья. Я стягиваю на груди разорванное платье и стараюсь хоть как-то прикрыться, крепко обнимая себя руками.
– Не буду.
– Хорошо. Может быть, в конце концов, тебя будет легко натренировать. – Эрл смотрит на Дина, который, стиснув зубы, с подозрением наблюдает за нами. – Ты следующий, красавчик. Не волнуйся.
Мы с Дином встречаемся взглядами, прежде чем
