как они вообще смели?! И привезли в какую-то занюханную… — чем дальше, тем звонче звучал возмущённый голос. — Ой, прости, я опять громко, да?!
— Да, — вздохнул я.
Всё равно пока не выговорится, не успокоится. А жаль, я так мечтал о тишине.
— Здравствуй, сын, — а это уже отец пожаловал. — Выглядишь ты не очень.
— А по-моему, шикарный видок! Во всяком случае, ситуации соответствует и в антураж вписывается… Он же не в санатории лежит, — усмехнулся Денис.
— Кто ещё приехал? — нет, ну мне просто интересно.
— Влада дома, не переживай, — отреагировал брат. — Я просто еду вместо тебя. Ну а… — он кивнул на мать. — Прицепом.
Криво улыбнувшись, понимающе моргнул Денису глазами.
Да, мамочка не смогла бы усидеть. Если бы не взял один, запилила бы другого.
— Я спал, поэтому ответить на вопрос: “Что случилось” толком не могу. Даже не знаю, жив ли Матвеич, — смотря на отца, отвечаю матери.
— Жив, хоть и в худшем состоянии, — среагировал он. — Не переживай, мы его после выписки на реабилитацию отправим.
Облегчённо выдохнул.
— Мы заберём тебя отсюда! — заявила мама.
— Не раньше, чем я выпишу пациента, — послышался от двери голос ночного ангела и оперировавшего меня хирурга в одном флаконе.
— Да кто вы такая, чтобы что-то здесь решать! — взвизгнула мать.
Она не привыкла, чтобы кто-то оспаривал её желания. Отец не в счёт. Ну, я ещё могу, иногда.
— Роман Витальевич — мой пациент, — парировала Настенька. — И пока я не посчитаю возможным, ни выписки, ни перевода в другую больницу не будет! — в голосе девушки зазвучал металл. — Более того, кто вам дал разрешение на посещение палаты без халатов, сменной обуви?! Ещё и в таком количестве. Я молчу про то, что время для посещений с десяти до часу, а сейчас всего лишь начало девятого утра!
Губы моего доктора сжались в тонкую линию, глаза метали молнии. М-да, мама, похоже, нарвалась не просто на серьёзного противника, на кремень.
— Покиньте сейчас же палату! Вы, — доктор кивнула в сторону Дениса, — можете подождать меня возле ординаторской. Я выпишу пропуск на посещение больного. Остальных прошу удалиться.
— Да ты!.. Виталик, ты это слышал?! Какая-то малолетка мне будет здесь указывать! Я никуда отсюда не пойду! — мама, возмущаясь, закричала так, что я застонал.
— Катюша, пожалуйста, пойдём. Посмотри, Роме плохо. Давай не будем усугублять его состояние, — папа взял супругу за руку и повёл к выходу из палаты.
— Я этого так не оставлю! — не унималась мать. — Ты отсюда вылетишь с позором! — пообещала она врачу.
Глава 10
Анастасия Алексеевна Ожегина
— Я так понимаю, это были ваши родители? — посмотрела я на своего пациента.
Три часа сна и… утро начинаем с истерических воплей нервной мамаши. Можно подумать, я тут в бирюльки играю днями и ночами напролёт, а не работаю.
“Ты отсюда вылетишь с позором!” — ага, разбежалась, как же…
— Не обращайте внимания на маму, — послышалось сбоку.
Обернувшись, упёрлась взглядом в улыбающегося молодого человека, поразительно похожего на Романа.
— А вы?..
— Денис Витальевич Ворожбин. Волею судьбы, младший брат вашего подопечного и сын той женщины, что угрожала вам. Не беспокойтесь, отец её угомонит. Просто мама сильно перенервничала. Она у нас… — теперь уже мой собеседник замолчал.
— Никак не может поверить, что мальчики выросли, — со вздохом завершил фразу брата второй. — Ден, тебя вроде как в коридор отправили ждать. Нет?!
Парень широко улыбнулся, вскинул обе руки вверх в жесте “сдаюсь”, буркнул: “Понял” и вышел из палаты.
Всю некрасивую сцену наблюдали ещё двое мужчин, лежавших в этой палате.
— Ну, и как мы себя чувствуем? — собралась я с мыслями и попыталась вести себя непринуждённо.
— Вы, скорее всего, плохо. Я — ожидаемо погано, — улыбнулся мне пациент. — Анастасия Алексеевна, скажите, я тут надолго застряну?
Что? В смысле?! У него сотрясение, перелом, а он что, домой собрался уже?!
— Простите, я не верно высказался. Как долго я буду находиться на лечении в больнице? — попытался исправиться Роман.
— Это будет напрямую зависеть от того, как вы будете соблюдать мои рекомендации, — немного резче, чем надо было бы, ответила я. — А также от вашего организма. У кого-то кости срастаются очень быстро, а некоторые, — я выразительно посмотрела на ещё одного своего пациента, — долго лежат.
— Настень… Анастасия Алексеевна, я же не виноват, что она… — начал другой мой пациент. — Всё-всё, понял, умолкаю.
— Ну хоть какие-то сроки есть? Одна, две, три недели?! — он меня решил добить?
— Роман Витальевич… — начала я.
— Роман, — перебил меня мужчина.
— Что, простите? — не поняла я.
— Называйте меня просто Роман. А то я чувствую себя рядом с вами древним стариком, — смутился пациент.
— Ну хорошо, Роман, — выделила я его имя, — у вас сотрясение второй степени, плюс перелом ноги. Минимальные сроки для выписки — три недели. И это при ускоренной регенерации костной ткани, отсутствии нагрузки на травмированную ногу и… Ну что вы глаза закатываете?!
Вот прям совсем как маленький, ей-богу.
— Три недели в больнице?! Это же катастрофа! — выдохнул он. — Ладно, попрошу привезти мне ноутбук и телефон.
— Это исключено! — отреагировала я мгновенно.
— Что исключено? — обалдел Роман.
— Ещё раз повторяю, у вас сотрясение мозга. Две недели никакой нагрузки! Ни телефона, ни ноутбука, ни книг, ни телевизора, понятно?! — непроизвольно повысила я голос.
— В смысле?! Вы хотите, чтобы я умер на больничной койке?! — в тон мне ответил мужчина.
— Нет! Я как раз хочу, чтобы вы поскорее преодолели все негативные последствия и с минимальными проблемами выписались домой! — уже едва сдерживаясь, ответила пациенту.
— Это форменный произвол! Не верю, чтобы это всё было мне запрещено! — распалялся мой собеседник.
— Тот, кто оспаривает мои назначения, обычно задерживается подольше! Да, Виктор Степанович? — я повернулась к тому, кто нарушил предписания и попал на повторную операцию.
— Да, так и есть, Анастасия Алексеевна, — вздохнул мужчина. — Ты, Ромик, докторице-то не перечь. Она лучше знает, как надо.
С благодарностью посмотрела на поддержавшего меня.
— Ну, а ваше состояние как? Нога болит? — обратилась уже непосредственно к пожилому мужчине, подходя к его кровати.
— Нет уже, — было мне ответом. — Только сильно чешется. А сестричка не разрешает, — пожаловался пациент.
— И правильно делает. Расчешете кожу, начнётся нагноение. Оно вам надо? Потерпите немного. Послезавтра сделаем рентген. Если всё хорошо, снимем гипс.
— Спасибо, — тяжело вздохнул мой собеседник.
— Спит? — кивнула я в сторону третьего пациента.
— Да. Его Женечка наколола, — ответил мне Виктор Степанович.
— Знаю, — теперь уже я вздохнула. — Раз вопросов больше нет, то я пойду.
Роман пыхтел на своей кровати, сверля меня взглядом, но молчал.
Вот и правильно. Нечего спорить. От отсутствия
