не делала ничего, только появилась. Все остальное сделали люди. Представь себе, если бриллиант с голову Кусимира поместить на площади. Бриллиант ничего не делал, всё сделали люди. Если тут и правда появилась чистая… всё, что было в Сибири повторится и очень скоро. Кто-то скоро умрет.
— Мой заказчик, про которого я говорил, уже стал жертвой. Идеальное проклятье. Две дозы живого солнца не удержали его.
— Заказчик был связан с чистой?
— Да. Они были вместе. Недолго.
— Ревностное проклятье? Кто-то другой желал чистой души, мечтал обладать светом и не вынес, что чистая принадлежит другому. Проклятье получилось таким идеальным, ведь колдун одержим дикой страстью и желанием. Может быть, он не имел прежде особой силы, но теперь его толкает невероятная похоть.
— Значит, колдун мужчина?
— Вовсе не обязательно. Эта похоть особого рода, не та, что испытывает мужчина к женщине. Эта страсть не физическая, чистой хотят обладать как вещью. Особо ценной, но вещью, её вожделеют не понимая ради чего.
Несколько мгновений они молчали, глядя, как за окном падает снег.
— Ты пытался что-то сделать там, в Сибири? — тихо спросил Семен. — Помочь? Или… исправить?
Прохор тяжело вздохнул:
— Что я мог? Только смотреть, как люди творят ужасные вещи в погоне за чистой душой. Устав не дает нам вмешиваться. Люди должны пройти своим путем, делая выбор каждый день. А мы можем лишь наблюдать… лишь наблюдать за тем, что они творят!
Горечь звенела в его голосе, Прохор опрокинул в себя еще немного алкоголя, отбросил очередную бутылку:
— А, черт! Всё, больше не спрашивай меня. Я уезжаю. Сейчас же. Когда всё кончится, найди меня, ладно? И вот еще что… отдай мне Кусимира? Ему со мной будет безопаснее.
Кусимир вспрыгнул на диван и мякнул.
— Спроси его сам, — махнул рукой Семен. — Кстати, почему меня не уговариваешь уехать?
— Что толку? — глаза у Прохора совсем побелели и черные зрачки плавали будто бы совсем хаотично. Семен вспомнил, как однажды они выпивали с какими-то девушками. Сперва девушки удивлялись, сколько Прохор может выпить, хотя львиную долю он выпил так, что б они не видели, а потом, когда глаза побелели, они увидели его плавающие зрачки. Визгу было море. Девушки готовы были выпрыгнуть в окно, когда Прохор посмотрел каждой в глаза. Семен был уверен, что теперь они сойдут с ума от ужаса, но девчонки неожиданно притихли.
Семен ждал, что они с криками убегут, но девушки остались. И вытворяли такое, что поутру сладко ныли чресла. Прохор потом сказал: многие люди мечтают хоть как-то разнообразить свою жизнь, многие люди мечтают о большем, чем могут сами увидеть. Нужно только знать как спросить.
— Я не зову потому, что ты уже посмотрел ей в глаза, — устало сказал Прохор. — Теперь ты не уедешь, хоть самым лучшим было бы сбежать. Но ты уже обречён… Постарайся… впрочем не важно. Больше ничего не спрашивай. Кусимир? Ты пойдешь со мной?
Кот мявкнул, соскочил с дивана, подбежал к ногам Прохора и потерся об них, а потом бросился назад, и карабкаясь по Семену, как по стволу дерева, залез к нему на плечи.
— Да ради света, кот, что ты делаешь рядом с жалким зеркалом?! Тебе нужен страж, протектор, настоящий Прохор, как я. Эх, зря остаешься!
Они простились в прихожей и Прохор ушел, нацепив на нос темные очки. С неба всё еще валил снег и брюхатые тучи висели низко. Семен представил, как друг будет выглядеть на улице в темных очках и усмехнулся.
Глава 4. Подменыш.
Хранителям запрещено самим искать заказчиков.
Машинально он поднял бутылку, оставленную Прохором, затем другую, выбросил в кухне в ведро. Прошелся вдоль окон, глядя на город, лежащий внизу. Темнело. Дальние углы комнат погружались во мрак. Он задал себе вопрос: мог бы он сейчас уехать и забыть об этой истории? И кивнул сам себе: мог бы и легко.
Прохор придумал мнимую опасность. Он думает, что Семена заденет разлука с девушкой? Да, ему хотелось ещё раз посмотреть ей в глаза, но это было не так уж и важно. Если девушка вдруг умрет, он примет это, мир устроен очень просто и люди смертны.
Семён лег и закинул руки за голову. Потом перевернулся так, чтобы видеть окно. Там, в домах напротив, загорался свет в окнах. Он не понимал, для чего люди каждый вечер зажигают свет. Может быть им страшно смотреть во тьму собственных душ? Иначе ради чего они придумали все эти фонарики, лампочки и гирлянды?
Ра явилась рано утром. Тихонько приоткрыла дверь, скользнула внутрь. Он слышал, как она на цыпочках подошла к входу в зал и крутит головой, как сова на ветке.
— Иди сюда.
— Да, господин.
— Принеси кожаный ремень.
Она развернулась и вскоре вернулась с ремнем. без указаний встала на колени:
— Вот он, господин. Вы накажете меня за вчерашнюю дерзость?
Он спустил ноги на пол и сел.
— Скажи мне, ты счастлива быть здесь? Счастлива получать кару из моих рук?
Она кивнула, зажмурив глаза. Дорожки слез потекли по щекам.
— Выходит, мне нужно выбить из тебя это счастье. Ты не должна получать его. Здесь, сейчас, этому не время.
Она всхлипнула:
— Так значит, вы прогоните меня?! Ведь что бы вы не делали, я все равно с вами счастлива!
— Нет другого выхода? Почему? Тебе нравится боль? Ты влюблена? — спросил он.
Ра помотала головой неопределенно:
— Вы мой господин, я поклоняюсь вам, как богу… но я не могу вас любить, это как любить само солнце. Но я счастлива потому, что рядом с вами не слышу их… тех, кто пришел тогда за мной. Дело в этом, господин. Когда вы рядом, они затихают.
Она поежилась, обхватив себя руками. Семен наклонился, поднял повыше ее подбородок. Она быстро опустила взгляд.
— Так значит, ты всё еще горишь и только рядом со мной они отступают. Вот в чем причина твоего счастья. Ты, пожалуй, позволишь бить себя палкой и будешь рада.
Она закивала.
— Как вы поступите, господин?! Прогоните меня?
— Мне нужно обдумать это, — он отпустил ее. — Но не сейчас. Иди, займись делом. Покорми кота.
Новый заказчик приехал к нему в обед, через два дня после того, как Карина обещала перезвонить, а Прохор сбежал из города.
Это был мужчина, лет под сорок. Глаза у него чистые, ясные. Он сел, распространяя запах свежих духов, чужой заботы и уверенности. Семен, даже не заглядывая ему в глаза мог сказать, что за ним нет крупных грехов, а если покопаться, может быть найдутся драки в молодости, или
