понять «да пофиг».
- Дело твое – мигом согласилась провожатая – Ладно, я тогда побежала. Мне еще надо щавеля надергать в пойме, мамка щей хочет наварить вечером.
Она поклонилась нам и ее тут след простыл. Кстати, только сейчас заметил, что она, оказывается, босой бегает.
Ильмера посмотрела ей вслед и повторила приглашающий жест, при этом еще и дверь растворив нараспашку.
- Благодарствую – я приложил ладонь к груди и чуть склонился, после поднялся на крыльцо и стал развязывать кроссовки – Да, меня Саша зовут.
Ну, может внешне ворожее и живут так, как их предки, но, судя по тому, что я увидел внутри дома, от благ цивилизации они не отказываются. Имелся в просторной горнице и холодильник, причем не абы какой, а двустворчатый, и недешевый телевизор на стене висел, и роутер на подоконнике стоял, и даже электронные весы рядом с русской печью притулились. Плита, кстати, здесь тоже была, как видно для того, чтобы ради каждой мелочи упомянутую печь не раскочегаривать. Впрочем, не удивлюсь, что она тут вообще исключительно для антуража, а для обогрева с той стороны дома пристроена небольшая бойлерная с электрокотлом.
А еще меня очень впечатлила их мебель – деревянная, добротная, крепкая, сделанная на века. Таким табуретом, что стоял у стола и на который я уселся, наверное, убить можно, если им по башке врезать.
Ильмера ясно и очень по-доброму мне улыбнулась, включила электрочайник, который мигом зашумел, открыла холодильник, достала из него круглое сито, в котором отчего-то лежали белоснежные яйца, показала из мне, а следом за тем похлопала ладонью по гладкой черной варочной панели.
- А, понял – кивнул я – Нет-нет, не беспокойся, ничего готовить не надо. В дороге поел. Чайку нальешь – и ладно.
Девушка кивнула, убрала яйца обратно в холодильник, зато достала из него масло и мед, которые мигом оказались на столе. За ними последовали хлеб, розетки с вареньем пяти видов, сахарница и маковые баранки.
- Ильмера – окликнул я эту хозяюшку, которая в данный момент пластала сыр тончайшими ломтиками – Подожди.
Та повернулась ко мне, не выпуская нож из руки.
- Прежде чем я хоть что-то съем в этом доме, мне надо тебе кое-что сказать…
Ильмера положила нож на разделочную доску, невесело улыбнулась и показала пальцем на стену, вернее на одну из фотографий, висевшую там в рамке. Куцую, от которой явно отрезали треть. И я догадываюсь, кто был изображен на недостающем куске.
Значит, она знает, кто пришел к ней в гости. Да и следующий ее жест, когда она, сжав кулаки, ударила одним запястьем о другое, был более чем красноречив.
- Да, я тот, кто убил Истому. Твоя мама мне рассказала о том, что вы с ним расстались не сильно красиво, но все же родная кровь это дело такое… Непростое. Опять же старший брат, шутка ли? Так что, если ты мне сейчас укажешь на выход, я не обижусь и все пойму.
Щека Ильмеры чуть дернулась, следом за тем она дорезала сыр, присоседила его к остальной снеди, после поставила передо мной пузатую чашку на блюдце, налила в нее заварки, а после кипятку, уселась с другой стороны стола, и, подперев рукой подбородок, уставилась на меня.
- Понял – кивнул я – Еще раз спасибо. Не за понимание, это все так, мишура. За чай и все остальное.
Гипотетически, конечно, можно было бы предположить, что она таким образом убаюкивает мое внимание, а сама хочет сквитаться за братца, сыпанув яда в мед. Или снотворного, чтобы после вволю меня помучать и потерзать.
Но отчего-то я был уверен, что это не так. Сдается мне, не было между ней и Истомой ни любви, ни доверия, ни духовной связи брата и сестры, которая частенько встречается. Или, может, она его так и не простила за ту ночь, когда он, плюнув на все, бежал из деревни.
В любом случае чай был ароматный и крепкий, с травками, хлеб ароматным и ноздреватым, а масло и мед невероятно вкусными. После четвертого бутерброда я еле заставил себя не тянуться за пятым куском хлеба. Причем Ильмера это поняла и жестом дала мне понять: «да не стесняйся, ешь».
- Хорошенького понемножку – сказал я – И потом – мед надо в меру употреблять, меня от него после в сон клонит.
Ильмера лукаво улыбнулась и показала на розетки с вареньем.
- Да как бы одно место не слиплось – улыбнулся я – От сладенького-то.
За моей спиной хлопнула, раздались легкие шаги, а следом за тем на мое плечо опустилась рука.
- А мне ведь уже доложили, что в моем доме гость нежданный, но ожидаемый – раздался голос Вереи – С шумом прибыл, ведьмак, пара моих подружек до сих пор недовольно бурчит о том, что тебя вообще пускать к нам не следовало.
Ильмера заинтересованно глянула на мать.
- Так он, дочка, с собой мертвяков притащил – расхохоталась ворожея - А после велел им всех тут перебить, если вдруг те его завтра не увидят.
Девушка удивленно посмотрела на меня, а следом за тем покачала головой, что я расценил как слова «да ну, не верю».
Мне отчего-то в этот миг стало неловко.
- Велел-велел – Верея села за стол – Но я его в том не виню. Он в городе живет, а там другие правила. Там или ты всех под пень загоняешь, или сам под ним сидишь, по-другому не случается. Никто никому там не верит, Ильмера, вот и привык наш гость во всем подвох искать.
- Не совсем так. Вашей дочери верю, нет в ней зла – я демонстративно отхлебнул чаю – Вот, сижу за столом, ем, пью.
- Так на здоровье – улыбнулась Верея – Если угощение по нраву, так то хозяйке всегда в радость.
Ох, какое напряжение чувствовалось в ее голосе. Она, конечно, поняла, с чего я тут появился, и мне показалось правильным не оттягивать тот момент, который неизбежен. Потому я вновь достал из напоясной сумки капсулу с прядью волос ее сына и поставил на стол.
- Я знала, что ты сдержал свое слово – Верея взяла ее в руки – Почувствовала. Он умер легко? Быстро?
- Нет – односложно ответил я.
- Ты так с ним поступил специально?
- Нет – повторил я, и