не хотят ли женщину сделать нашим президентом? Надо срочно провентилировать этот вопрос». А потом сообразил, что сидя за решёткой ничего не сможет разузнать, да и контингент совсем неподходящий — была бы в обслуге хоть одна женщина, мог бы у неё спросить, как на это смотрит лучшая в известном смысле половина человечества.
Чуть позже возникла ещё одна мысль — о бренности существования. «Вот работаешь, буквально выбиваешься из сил, а придёт твой срок и что? Кто-то превратится в статую из гранита или в бронзовый бюст, а кому-то меньше повезёт — только поросшая травой могилка на Никольском кладбище».
Глава 8. Страна теней
Сегодня врач сообщил, что назначен новый директор Института исследования роли личности в истории:
— А всё потому, что вы упорствуете. Сказали бы, кто вам мысли крамольные внушил, всё было бы иначе. А теперь что ж, придётся изменить методику лечения.
— Но я здоров!
— За вашу отставку по состоянию здоровья проголосовал весь Президиум Академии наук. Вы что же, академикам не верите?
Терентий Павлович понял, что спорить бесполезно, да и незачем. Всё потому, что в голове одна-единственная мысль: «Бежать! Жаль, Пётр уже смирился со своей участью, а то ведь с ним можно было бы на воле творить великие дела! Не то, что с этой немкой из борделя».
Пётр сначала отговаривал, видно, жаль было терять такого собеседника, но в итоге согласился, что других вариантов нет, и даже порекомендовал напарника, мол, сподручнее бежать вдвоём:
— Ты Алекса с собой возьми, это тот, что Александр Третий.
— У него-то какой интерес, чтобы так рисковать?
— Влюблён до беспамятства. Говорят, поэтому сюда и попал.
— Разве любовь — это болезнь?
— Да самая, что ни на есть, опасная, и притом заразная донельзя. Помню, я девицу увёл у князя Меншикова, а потом царицей сделал. Был бы здоров, никогда бы такой глупости не совершил.
«И то верно, от баб всё зло! Не дай бог, назначат такую президентом. Да вот и с Алексом пока что непонятки — прежде, чем предложить ему стать компаньоном, надо бы разобраться, кто он есть, а то в самый неподходящий момент может фортель выкинуть, и тогда уж точно окажемся в смирительных рубашках».
Попробовал завести разговор, как говорится, по душам:
— Ваше Величество! Вы каким видите будущее своей державы?
Тот отвечает, не задумываясь:
— Россия исключительно для русских!
— Допустим. Но и другим надо где-то жить. Не выгонять же из родного дома. У них же здесь работа, благоустроенная квартира, да и могилы предков с собою не возьмёшь.
Алекс почесал бороду:
— Так-то оно так, но без строгого надзора за своими подданными мне государство в руках не удержать. А как надзирать, если лопочут на непонятном языке и поклоняются другим богам? Получается, кто во что горазд, но ведь Россия не дозрела до такой свободы. Как можно в воду отрока бросать, если он ещё не выучился плавать?
Тема деликатная, даже скользкая, поэтому Терентий Павлович решил задать конкретный вопрос:
— А как вы относитесь к нашей избирательной системе, скажем, к выборам членов Академии наук:
— Академиков сам буду назначать.
На этом и сошлись…
Третьим Пётр предложил Эйнштейна — вроде бы он знает способ, как выбраться из заточения в психушке. А началось всё с его лекции, смысл которой, увы, не каждому дано понять:
— Мы живём как бы в параллельном мире, а реальный мир недоступен большинству людей. Лишь немногим удаётся туда попасть по воле случая или по причине нездоровья, если верить диагнозу врачей.
Терентию Павловичу не сразу удалось связать одно с другим:
— Здоровье тут при чём?
— Дело в том, что обычный человек воспринимает мир как некую трёхмерную субстанцию, хотя согласно моей теории там много измерений. К примеру, тот же ваш Ильич в трёхмерном пространстве — это памятник, но в четырёхмерном он может двигаться, а прибавьте ещё пару измерений, причём не только в пространстве, но во времени, и тогда памятник сможет говорить. Так вот люди, способные воспринимать то, что остальным недоступно, тут же признаются ненормальными и помещаются в психушку.
— Но почему такое происходит?
— Я думаю, что когда-то среди народов майя, ацтеков и древних египтян было много людей с такими уникальными способностями, поэтому их постарались уничтожить. Теперь таких людей всё меньше — допускаю, что один на миллион. Причина в том, что управлять такими людьми невозможно, а во власть их не пускают, поскольку многим жуликам и проходимцам тогда не поздоровится — им уже не удастся скрыть свои преступные намерения, потому что люди Х, так их назовём, видят то, что остальным людям недоступно. И вот получается так, что мы живём словно бы в стране теней и лишь единицы способны видеть мир таким, каков он есть на самом деле. Это их преимущество, и в этом их несчастье.
— А как же я? Почему со мной это случилось?
— Скорее всего, сошлось одно с другим, в физике это называется интерференцией. Ведь вы занимаетесь исследованием роли личности в истории, и вдруг эта самая личность оказывается на лужайке перед вашим домом. Мечта любого историка воочию увидеть и услышать предмет своего исследования, вы так хотите этого, так страстно этого желаете, что в мозгу ломаются некие защитные барьеры и вы начинаете воспринимать реальный мир. Но уточню — только частично, в той мере, которая необходима, чтобы мечта ваша стала явью.
«Похоже на спиритический сеанс, когда из прошлого вызывают духов». Все эти мистические выверты Терентий Павлович не воспринимал всерьёз, но тут ведь Эйнштейн, а не какой-нибудь прохиндей из Института теорфизики.
— И всё же я кое-чего не пойму. Выходит, среди нас бродят призраки, но мы их не замечаем.
— Так оно и есть.
— А они нас?
— Это непростой вопрос. При случае задайте его Ильичу или другому изваянию.
«При случае… А где мне его взять, да и захочет ли памятник снова разговаривать?»
— Допустим, что всё так, как вы рассказали. Но как мои способности помогут нам выбраться из этой западни?
— Всё очень просто. У тебя, Теша, уже есть опыт общения с реальным миром, а вдобавок к этому появилось желание обрести свободу. Теперь тебе надо лишь напрячь мозги и представить, что эти двери не всегда закрыты — они то и дело движутся, но уже в четвёртом измерении.
— Через них входят и выходят призраки?
— Вполне возможно. Так вот, тебе нужно только зафиксировать в своём воображении момент, когда они открыты, и тогда сможете выйти на свободу.
— Ну ладно, я попробую.
— Нет,
