— Я говорю, плащ у вашего приятеля красивый, — повторил официант, облизнув тонкие губы. — И не жарко ему в нем.
Пол вагона резко встал на дыбы. Многоголосый крик толпы смешался со звоном посуды. Илона еще успела подняться на ноги и услышать омерзительный визг металла пытающегося удержаться в сцеплении с гладкими рельсами. Целых долгих пять секунд девушка с необычайными способностями держалась на ногах. Еще целых долгих пять секунд она видела гротескно расширенные глаза официанта, залитые кровью из рассеченного лба.
Илона вылетела из окна вагона, сильно ударившись спиной о прозрачную поверхность. Вновь испытав ощущение кинозрителя, она словно в замедленной съемке увидела заваливающиеся на бок вагоны, проносящиеся мимо.
А потом был еще один удар в спину. Не сильный, как показалось, и все же его хватило, чтобы выключить мир.
* * *
Тошнотворный запах горелой проводки витал в воздухе. Земля была засеяна стеклами и полита кровью. Выли сирены многочисленных санитарных машин, внося свою лепту в дух смятения, страха и боли, воцарившийся над сошедшим с рельс составом.
Человек в белом халате встал на колени перед лежащей Илоной. Несколько таких же белых фигур стояли в ожидании приговора.
— Она мертва, — глухо сказал врач, поднимаясь. Прилипшие к халату травинки с шуршанием осыпались. — Займемся ею потом. Нужно искать тех, кто еще жив.
Фигуры в белом удалились. Главврач немного замешкался, стряхивая грязь с халата. Руки его двигались нервно и суетливо.
— У тебя руки в грязи, доктор, — вкрадчиво произнесли за спиной. Врач ссутулился так резко, словно чья-то рука с силой опустилась ему на спину. — Фраза не очень оригинальная, но в данных обстоятельствах очень уж уместная, приятель.
Хлопнула материя. Мелькнуло сбоку нечто похожее на глянцевые черные крылья. Врач сгорбился еще сильнее и отвернулся. Тело Илоны вздрогнуло и быстро поползло по земле, оставляя на ней удивительно яркий след. Секунду спустя доктор побежал прочь, догоняя свою бригаду.
5
Из бесед на заседаниях клуба "КИВИ".
Мы часто забываем, что спецлужбы, это всего лишь инструмент власти. Это пистолет в руке убийцы, скальпель в руке врача или шланг в руках у пожарного. Загвоздка только в том, что мы имеем весьма смутное представление о личности этих самых врача, пожарного и убийцы. Профессионалы они, или любители. Тем более, что в нашем сумасшедшем мире иногда непонятно, что страшнее.
Восемь лет спустя
Скалин
Будучи человеком, лишенным всяческих амбиций, как ему казалось, Евгений Скалин продолжал заниматься тем же чем и 6 лет назад. Род своей деятельности, избегая всякой поэтической витиеватости, он описывал коротко и просто.
— Дворники мы, — сказал он Леночке Нилиной и Володе Смирнову, своим верным компаньонам, после третьей рюмки в ресторане. — Мы с вами мечтали о лаврах Мегрэ, Холмса и Фандорина…
— Или Пелагеи, — меланхолично добавил Смирнов, отправляя в рот очередную вилку.
— Болван, — коротко сказала Леночка.
— А что вышло? — продолжал Скалин, глядя в сторону. — Нас теперь заставляют выносить мусор, о который боятся испачкаться, и чтобы плохо пахли мы, а не они.
— Сколько я себя знаю, — вздохнула Леночка, — все мои мечты сбывались, как бы это сказать… скорректированными, что ли. Когда в шесть лет я мечтала о большой кукле на день рождения, мне ее подарили. Но вы бы видели, какой это был… набитый урод. Я не могла прикоснуться к нему и с тех пор вообще не люблю кукол. Родители тогда вроде дико обиделись. Им этот крокодил казался милым.
Ее передернуло.
— У меня таких психологических травм не было, — невнятно пробормотал Володя, хрустя огурцом.
— Еще бы, — хмыкнула Леночка, в ответ на что Смирнов показал ей язык.
— Однако, — продолжал он, сделав мощный глоток, — мои мечты всегда сбывались, но, как правило, нескоро и как потом оказывалось, что лучше вообще было об этом и не мечтать. Велосипед, например? В первый же день я въехал в дерево, да так, что от велика остались бесформенные обломки и было совершенно непонятно, каким образом я тоже не оказался разобранным на отдельные детали. А резиновая кукла?
Скалин закашлялся.
— Головой, — тихо, но внятно проговорила Леночка, сокрушенно пожимая плечами.
— Что?
— В то дерево ты въехал наверняка головой.
— Свинка, — сказал Володя, поглаживая ее руку.
— Обормот, — улыбнулась Леночка.
Женька смотрел на своих друзей и чувствовал, как медленно теплеет в груди, там где минуту назад, казалось, вяло плескались ледяные волны.
— Не знаю, что бы я делал без вас, ребята, — серьезно сказал он.
— Удавился бы, — безапелляционно заявил Смирнов, подзывая официанта. — Живи ты в зоопарке, на твоей клетке было бы написано “самокопатель обыкновенный”. Все время думаешь, анализируешь, стараешься что-то улучшить и приукрасить. Старик! Жизнь коротка и тратить ее на рытье ям в самом себе, по меньшей мере глупо. Ничего хорошего из этого занятия не получится, кроме изжоги и меланхолии.
— Ты ведь собирался перед нами каяться, — спокойно сказала Леночка, доставая блеск для губ. — Дескать пинайте меня, друзья, это я сделал из нас дворников. Солнышко, ты слишком высокого мнения о себе. Мы люди, а не конструктор, из которого можно собрать что угодно. Мы залезли в это добровольно, никто нас на аркане не тянул. Да и потом, ты не представляешь, как приятно знать, что всего в этой жизни добился сам. Только тогда можно чувствовать себя человеком.
— Салат «Альгида», — тем временем бормотал Смирнов, — что еще за "Альгида"?
— Фрукты, мороженое, ликер, — равнодушно сказал официант, все это время послушно стоявший возле столика. — Ликер поджигаем.
— Ням, ням, — сказала Леночка.
— Неси, — тут же заявил Смирнов, отдавая меню. — Мороженого побольше. Только, упаси Бог, не шоколадного. А вообще это
