— И ты похваляешься более высокими, чем у меня, моральными принципами? — рассмеялся Рэнд.
— Странно, что ты из-за такой, в сущности, мелочи мог оставить семейный бизнес, — отозвался Митч.
— То, что ты сейчас задним числом называешь мелочью, я тогда воспринял как часть бесстыдной игры отца. Он не мог не знать, в каких отношениях я состоял с его ассистенткой, возможно, он даже подстроил то, что я с ней столкнулся, поскольку знал время моего возвращения. Хотя справедливости ради должен признаться, за три недели до этого я расстался с Тарой, отправляясь в Европу. Но для чего-то отцу понадобилось основательно развести нас. Все мы — и я, и ты, Митч, и Надя — были для Эверетта марионетками, манипулируя которыми он упражнялся в своей изощренности. Я просто не мог это больше выносить. Поэтому и уехал. Никто не знает, чем бы закончилось наше с отцом противостояние, если бы я не принял тогда этого решения. Да и вам с Надей, полагаю, тоже порядком надоело выступать в роли буфера в наших конфликтах.
— Это уж точно… Но если ты расстался с Тарой тогда, для чего опять тратишь на нее время? Ты играешь с ней в любовь из-за этого нелепого условия в завещании? — резонно осведомился Митч.
— Отец жестоко над нами посмеялся, Митч, не так ли? — горько усмехнувшись, произнес Рэнд.
— Знаешь брат, самое странное заключается в том, что если бы не твои многочисленные свидетельства против отца, то, пожалуй, никто и предположить бы не мог, что такое возможно, — осторожно заметил Митч. — Сколько я могу помнить, все ваши столкновения происходили на почве твоей неуступчивости. На себе ни я, ни Надя никогда не ощущали того крутого нрава со стороны Эверетта, в котором ты всех стремишься уверить. Поэтому, когда я слушаю тебя, меня охватывает какое-то двойственное ощущение…
— То есть, когда я рассказываю о том или ином событии со своей точки зрения, ты мне не веришь, а, зная отцовскую трактовку, предпочитаешь принять его сторону?
Митч Кинкейд благоразумно воздержался от прямого ответа.
— Ты с детства в каждом отцовском поступке усматривал желание ограничить твою свободу, — тихо констатировал он. — Возможно, ложное истолкование с годами вошло в привычку. Я не помню, чтобы вы уж очень стремились к тому, чтобы найти общий язык.
— Да, Митч, — укоризненно покачал головой Рэнд, — отец основательно тебя проработал.
— Для чего ему это было?
— Эверетт всегда был мастером манипуляций.
— Да и ты тоже, — заметил Митч.
— Но разве его абсурдное завещание не доказывает мою правоту?! — воскликнул в отчаянии Рэнд.
— Как раз наоборот, — уверенно ответил младший Кинкейд. — Сам посуди. Отец верил в то, что тебе не безразличны судьба семейного бизнеса и благополучие брата с сестрой. Он страдал оттого, что ты по какому-то недоразумению пять лет назад хлопнул дверью и порвал со всеми отношения, поэтому он вынужден был выдвинуть категорическое условие, пригрозив лишить всех наследства, если ты не вернешься в дело. Логично?
— Ну… допустим, — снисходительно отозвался Рэнд. — Но при чем здесь Тара Энтони?
— До сегодняшнего дня меня этот вопрос тоже несколько смущал. Но теперь все кристально ясно. Отец, вероятно, видел свою долю вины в вашем разрыве и решил таким образом вновь свести вас вместе, чтобы ты и Тара могли уладить свои разногласия, — изложил свою догадку Митч.
— Ты изображаешь его этаким мудрецом и благородным покровителем, — раздраженно буркнул Рэнд.
— Быть может, отец таким и был, только ты, по одной тебе ведомой причине, не хотел допустить этого… Но имей в виду, Рэнд, если у вас с Тарой не роман по обоюдному согласию, то в нашей нынешней ситуации любой юридический казус, тем более обвинение в сексуальном домогательстве, до добра не доведет…
— Отца это не останавливало. Он брал любую, которая ему приглянется, — ехидно заметил старший брат.
— Что было, то было, — вынужден был согласиться Митч.
— Но ты ведь не для этих разговоров зашел ко мне, Митч? — поспешил сменить тему Рэнд. — Если ты тревожишься по поводу возможного обвинения в сексуальном домогательстве, то поверь мне на слово, Тара на это не пойдет. А по окончании года «КЛК» станут принадлежать тебе и Наде.
— А как же ты? — искренне удивился Митч.
— А что я? Я отказался от каких-либо притязаний еще пять лет назад. Все это время вы с Надей помогали отцу в управлении компанией. Он должен был без всяких игр передать управление тебе. Но ему, как всегда, заблагорассудилось позабавиться. Я здесь только по необходимости, Митч… Не сомневайся, в свое время я оформлю свое решение юридически, — пообещал старший брат.
— Дождись меня, пожалуйста, — непривычно мирно попросил Рэнд Тару.
Девушка вздрогнула, невольно приложив ладонь к груди, и обернулась.
Рэнд стоял на пороге большой обеденной комнаты.
— Ты напугал меня, — призналась хозяйка дома.
— Почему? — странным тоном спросил он.
— Не ожидала, что ты появишься засветло, думала, останешься в офисе допоздна… Кстати, о работе: я проинформировала управляющий персонал о намечающемся на завтрашний вечер коктейле.
Рэнд кивнул.
— А что это за вещи в коридоре? Ты куда-то собралась? — заранее неодобрительно осведомился он.
Тара непроизвольно усмехнулась.
— Это вещи мамы. Я решила расчистить пространство твоей комнаты, вот и собрала все, что тебе может помешать комфортно в ней обустроиться, — объяснила девушка.
— От чего она умерла? — впервые справился он.
— Рак легких. Врачи говорят, из-за курения. Она и впрямь много курила.
— Очень жаль.
— Да, очень, — подтвердила Тара. — Я упаковала те вещи, которые не грех выкинуть, остальные нужно либо убрать на хранение, либо отнести в благотворительную организацию. Мама не хотела бы, чтобы я превратила этот дом в мемориал в ее честь. Просто за весь год, что прошел с ее смерти, руки не доходили заняться разбором маминых вещей, да и состояние было неподобающее… — призналась Тара, даже теперь сглатывая ком в горле. — До последнего времени я не была готова попрощаться с мамой окончательно.
— Почему ты ни разу не упоминала о ее болезни, когда мы были вместе? — осторожно поинтересовался Рэнд.
— Никто тогда не знал. Были хронические проблемы, от которых она страдала. Рак диагностировали, когда он уже дал метастазы…
— Ты уже ужинала? — прервал Рэнд непростую для Тары тему.
— Нет еще.
— Тогда давай поедим.
— У меня ничего не готово, — виноватым тоном призналась хозяйка.
— Не беда. Яйца и тосты и я поджарить сумею, — вызвался он.
— Ты не обязан готовить для меня, — смущенно проговорила девушка.
— Тара, давай будем относиться к мелочам жизни хладнокровнее. В противном случае мы не сможем справиться со сложившейся ситуацией. И никто из нас не получит в итоге того, на что рассчитывает, — дипломатично предложил Рэнд.
