— И что это будет за игра? — От ощущения близости мужского тела у Брук закружилась голова.
— Я наблюдал за тобой вчера.
— И?.. — Женщине показалось, что она почти понимает, куда он клонит.
— Ты была за столом для блэк-джека. И я кое-что заметил.
— Что же?
— Ты совершенно не умеешь играть.
На мгновение глаза Брук округлились, прежде чем она разразилась хохотом. Вот уж этого она никак не ожидала! Брук действительно плохо играла в карты, что, впрочем, простительно — блэк-джек не относится к ее обычному времяпрепровождению.
— Хочешь дать мне пару очков форы? — К ее удивлению, Айан достал колоду карт.
— Однако пусть все будет по-честному, — сказал он, ухмыляясь. — Я не могу позволить тебе спустить все свои деньги в моем казино. Будьте внимательны, мисс Чемберлен.
А затем почти час Айан пытался сделать из Брук профессионального шулера.
* * *
— Я провела потрясающий день, Айан. — Несколькими часами позже они вернулись в казино.
— Докажи, составив мне компанию на сегодняшнем шоу. — Вестморленд взял Брук за руку, пока они шли к двери.
— Шоу?
— Смоуки Робинсон.
Глаза Брук расширились.
— Тот самый Смоуки Робинсон? — Когда Айан утвердительно кивнул, она добавила: — Наверное, это единственный человек, которого моя мать любила, кроме отца.
— Тогда отдай ей должное и прими мое предложение. — Айан едва сдерживал улыбку — с его матерью дела обстояли не лучше. — Я зайду за тобой в десять.
— А не проще ли будет нам встретиться где-нибудь внизу?
Айан посмотрел на свою бывшую возлюбленную.
— Без проблем. Хотя мне бы не помешала легкая разминка, — улыбнулся он.
— Хорошо. — Они немного постояли, прежде чем Брук наконец сдалась: — Ты не откажешься зайти на минутку?
Мужчина прекрасно знал, что если уж зайдет, то точно не «на минутку». Терпение — добродетель. Еще будут другие вечера и возможности. Он знал это наверняка.
— Нет, мне еще нужно успеть уладить несколько дел. — Айан отступил на шаг. — Но я был бы не против услышать приглашение еще раз. После шоу. — Его тон внезапно стал искушающим.
Зал был набит битком. Люди толпились даже около бара в дальнем конце. Но все внимание их было адресовано человеку, стоящему посреди сцены и напевающему «Следы моих слез». Высокий тенор был его визитной карточкой, а все тексты песен обладали скрытым смыслом. Они заражали слушателей вечной мечтой о любви.
Затем певец выдал попурри из старых песен, а следом затянул «О, детка, детка». Взгляд Брук был прикован к Айану. Оказалось, что он отвечает ей взаимностью. Неужели он думает о том же, что и она? Что в их прошлом они оба успели наделать ошибок? Или до сих пор винит во всем только ее?
Смоуки приступил к финальному номеру, песне «Собираясь на свидание», и зал ожил. Пары, которые помнили песни и танцы того времени, вышли на танцпол и закружились в самых невообразимых па. Брук не могла не вспомнить, как в детстве ее мать танцевала так вокруг их дома.
— Не хочешь пойти и попробовать? — Айан придвинулся к ней вплотную. И, заметив замешательство в ее глазах, добавил: — В конце концов, что мы теряем? — Он придвинулся и потянул Брук за руку. — Идем, покажем старикам, как надо танцевать.
Следующее, что запомнила Брук, как они с Айаном выделывали те же коленца, что и все остальные. Ее шоколадного цвета платье ничуть не сковывало движений. Брук давно забыла, когда последний раз давала себе волю вот так развлекаться. Только с Айаном она могла быть сама собой.
Когда музыка подошла к концу, она прильнула к Вестморленду, а он, наклонив голову так, что между их губами оставалось каких-то пара дюймов, прошептал:
— Пойдем, мне нужно тебе кое-что показать.
Брук старалась не нервничать, когда они поднимались в его личном лифте. Айан стоял, прислонившись к стене напротив. Ему чертовски шел его костюм. Он смотрел на нее, и от этого взгляда внутри все таяло. Этот мужчина мог одним лишь взглядом вить из нее веревки…
— И куда же ты меня ведешь?
— Будь терпелива.
Лифт продолжал двигаться, и хотя сейчас они находились в частной зоне казино, она понятия не имела, куда направляются. Тем более, что лифт поднялся выше восемнадцатого этажа.
Наконец двери лифта открылись, и у Брук перехватило дыхание. Вестморленд привел ее в свою личную оранжерею. Отсюда было видно все как на ладони. На темно-синем небе теплой апрельской ночи рассыпались серебряные звезды, нежно сиял полумесяц.
Оранжерея была идеальным местом для отдыха. От множества маленьких светильников струился мягкий свет. И именно к такой интимной атмосфере луна и звезды были идеальным дополнением. Даже мебель была изысканно подобрана и искусно украшена: ратановые стулья, кофейный столик, журнальный столик — все было идеально. А особенно высокий стройный красавец, стоящий сейчас позади.
— Что скажешь? — спросил он, будто читая ее мысли.
Вестморленд никогда не переставал удивлять.
Когда-то он окончил Йельский университет со степенью по физике. Но при этом он не был фанатиком науки. Проработав год в Центре космических полетов при НАСА, он вернулся на родину, когда умер его дед. Чтобы стать ближе к семье, Айан устроился работать в исследовательскую фирму в Атланте, и там-то в нем и проснулась азартная жилка. Вестморленд видел игру по-своему, опираясь на теорию вероятностей. Для него это был прежде всего четко продуманный научный проект, а не надежда на счастливый случай.
— Здесь чудесно, Айан. Просто волшебно.
Айан кивнул. Он чувствовал то же самое. Ему с детства нравилось наблюдать за ночным небом, а когда он вырос, это стало частью его будущей карьеры. И хотя он уже давно не работал по специальности, но не мог предать свою любовь к астрономии.
— Посмотри. — Айан взял женщину за руку и подвел к огромному телескопу.
Брук заглянула в телескоп. Вот упала звезда. Брук улыбнулась, вспомнив старую легенду. Говорят, когда звезда падает на землю, рождается цветок…
Внезапно женщина выпрямилась. Айан стоял к ней сейчас настолько близко, что она могла чувствовать тепло его дыхания на своей шее. Прошло несколько тяжелых мгновений, прежде чем она смогла заговорить.
— Ты часто здесь бываешь?
— Каждый раз, когда хочу побыть один или подумать.
Он промолчал лишь о том, сколько раз думал о ней в этой оранжерее. Здесь было единственное место на Земле, где он позволял воспоминаниям из прошлого пробиваться сквозь толстый панцирь, закрывающий его сердце.
А сейчас стоящая перед ним женщина была его личной звездой. Она сверкала всегда: в любой день, в любую погоду.
