Книга Бешенство Z - Кирилл Неплюев

звонок на телефон умершего, лежавший в ячейке специального пронумерованного шкафчика с личными вещами пациентов. Ему совершенно неинтересно было разговаривать с родственниками или отвечать на вопросы незнакомых людей. Однако когда телефон зазвонил в восьмой раз, стало окончательно ясно, что кто-то очень настойчивый звонит по срочному вопросу и точно не отстанет. Михаэль выругался, со вздохом встал со стула, отложив в сторону мобильный с включённой аркадной игрой, и открыл шкафчик. Трубку взять не успел, однако увидел на экране восемь пропущенных звонков от некой Оливии Тэйлор. «Да что тебе нужно, неугомонная? Жена, что ли?» – только подумал Михаэль, и мобильный телефон вновь ожил в руках. Оливия звонила в девятый раз.

– Алло?

– Юджин, я до Вас дозвониться не могу! Я получила Ваше сообщение, с вами все нормально?

– Мадам, я не Юджин. Меня зовут Михаэль Бок, я медицинский работник клиники «Нордвест» города Франкфурт, Германия. Вы его жена?

– Нет, не жена. Я его коллега по научной работе. Скажите, с ним всё в порядке? – Голос у женщины был крайне взволнованным.

– Сожалею, но господин Левинсон скончался в реанимации нашей клиники. Его привезли сюда в состоянии нервного расстройства, и врачи предполагают, что на фоне перевозбуждения случился инфаркт. Это то, что мне сообщили.

Оливия выругалась, шумно выдохнула и замолчала. Молчала долго.

– Вы меня слышите, мадам? Вы будете забирать тело?

– Да, я вас слышу. Не вешайте трубку. Тело будет забирать жена, её номер либо я Вам продиктую, либо в телефоне посмотрите, если нет пин-кода. Я вам свой тогда тоже продиктую. Запишите.

– Записываю.

Оливия продиктовала свой номер телефона, а также номер телефона жены своего руководителя и старого коллеги. Потом попросила подождать минуту на линии. Левинсон был старым другом, очень помогал ей по работе, и такая утрата была не только тяжелой для самой Оливии, но и для её подразделения и науки в целом. Однако Оливия была женщиной умной и видавшей виды, поэтому раскисать и заламывать руки в слезах и причитаниях не стала, потому как дело было крайне важным и в голову стали приходить очень и очень дурные и мрачные мысли относительно ситуации вообще. Пока она лихорадочно соображала, что делать, Михаэль терпеливо ждал на линии. Он никуда не спешил, да и был достаточно воспитанным человеком, чтобы в такую минуту уделить внимание собеседнице по столь важному поводу, как смерть знакомого человека.

– Вы меня слушаете? – спросила, наконец, Оливия.

– Да, мадам, слушаю вас.

– Тогда слушайте внимательно: я – учёный-вирусолог. Господин Левинсон был им тоже. И я предполагаю, что причиной его смерти стал не сердечный приступ. Сейчас, – тон стал железным и холодным, будто судья читал приговор подсудимому о повешении, – вы должны… подчеркиваю – должны сообщить мне всё, что вам известно. Когда привезли, что говорят, что видели, что слышали. Чтобы вы понимали: это дело государственной важности.

Михаэль сначала испугался – не ввязался ли он в какое-то серое дельце с бандитами или спецслужбами – причем непонятно было, что хуже. А через мгновение, ухватившись за слово «вирусолог», стал максимально собран и ответственен.

– Мадам, кто его доставлял – я не знаю. Его привезли из аэропорта еще ночью, ближе к утру. Сказали, что поступил с непонятной проблемой, похожей на сердечный приступ на фоне нервного перевозбуждения. Сначала привезли в полуобморочном состоянии, очень бледного. Затем он очнулся, начал что-то кричать, вести себя очень буйно, пытался бросаться на медсестёр, его скрутили, он резко обмяк, подумали что опять сердце схватило, повезли его срочно в реанимацию, но даже не успели довезти – считай, только доставили, он и умер. Анализы пока не пришли, вскрытие не делалось – так как по законам Германии, для этого требуется разрешение родственников. Это пока все что я знаю.

– Сейчас он у Вас в морге?

– Совершенно верно. Даже более того, я сам являюсь санитаром морга, тело передали буквально час назад.

– Господин Бок, напрягите память, что ещё слышали? Какие детали?

Михаэль вспомнил, что ему сказала медсестра возле лифта:

– Да, есть детали. Он пробовал кусаться. И как говорят реаниматологи, которые его привезли, в машине он укусил двоих медиков, и еще кого-то то ли в аэропорту, то ли в самолёте, которым прилетел.

Оливия молчала.

– Вы расстроены, мадам?

– Расстроена? Нет, это не то слово. Я в ужасе. То, что происходит на наших с вами глазах, может в конечном счёте привести к абсолютно непредвиденным последствиям. Теперь слушайте меня максимально внимательно.

– Да, мадам, слушаю и готов записывать. Что стряслось? – Михаэль по тону собеседницы понял, что дело очень серьёзное, и, видимо, простирается несколько дальше смерти отдельно взятого гражданина.

– Я сейчас Вам расскажу картину в целом, и мне потребуется Ваша помощь. Речь идет о глобальном распространении смертельно опасного вируса, высоковирулентного и с крайне коротким стационарным периодом. У Вас есть контакты местного министерства чрезвычайных ситуаций, полиции, министерства обороны, правительства?

– Контактов у меня, конечно же, нет. Но я найду через интернет, с кем связаться.

– Очень хорошо. Персонал клиники также предупредите через главного врача. Боюсь, не пройдёт и нескольких часов, как всем Вашим сотрудникам придётся в это дело включаться. Нужно быть наготове прямо сейчас, и предупреждёнными.

– Продолжайте, я готов обзвонить всех кого вы скажете.

– Отлично. Пожалуйста, не контактируйте с телом и старайтесь никого в морг не пускать раньше времени. Сделайте что угодно, придумайте что-то…

– Может, следует связаться с санитарно-эпидемиологической службой города?

– Да, несомненно, но в первую очередь с правительством, полицией, спасателями и военными. Сейчас речь идёт об изоляции населения на карантин.

– Принято. Что мне сказать?

– Скажите… чёрт, это мне будет стоить как минимум работы и карьеры… а как максимум – длительного тюремного срока. Но если я не скажу… – казалось, Оливия Тэйлор рассуждала вслух, пытаясь просчитать возможные последствия на ходу, – …если я не скажу, последствия могут быть самыми катастрофическими. В общем, так, – собралась она с мыслями, – господин Юджин Левинсон, я и ещё ряд моих коллег работали на Украине над изучением вируса бешенства… мы проводили ряд экспериментов, пытаясь найти универсальное лекарство от болезни, – соврала она, – и в итоге из-за глупого недоразумения Левинсон был инфицирован прямо в лаборатории. Мы не успели до конца изучить воздействие вируса на подопытных животных – в данном случае речь идет о лабораторных крысах – и отрабатывали несколько тестовых групп на те или иные препараты, возбудители и тому подобное. Проведя ряд исследований и экспериментов, мы получили очень опасный штамм бешенства, высокорезистентный к медицинским препаратам, включая антибиотики и антирабики.

– Мадам, я предполагаю, что несколько человек уже заражены.