что не знают, где он.
Потеряв всякую надежду узнать хоть какую-то информацию о нем, я снова занялась работой. Финансовые отчетности слились в один общий поток. Я зажала уголки глаз большими пальцами и пыталась сосредоточиться. Неудачно. Тяжело выдохнув, я навела себе кофе. Стоило мне приземлиться обратно на свое рабочее место и сделать глоток, как ко мне подошла Моника. Она села рядом со мной, кладя руку на плечо. Её лицо излучало улыбку, скрывающую беспокойство.
— Как ты себя чувствуешь?
— Голова болит немного. Сосредоточится не получается.
— Прости меня, Рикарда, — она опустила глаза в пол.
— За что?
— Сейчас вызвал меня к себе Люциан.
— И? — я предполагала, к чему клонит девушка.
— Я ему все рассказала. — Я хмыкнула. Нельзя надеяться на то, что моя тайна останется тайной.
— Я с утра была у него. — Ответила я. — И он уже был в курсе. Видимо, сам догадался.
— Все равно, прости.
— Прощу, если ты расскажешь мне почему он помогает. — Моника улыбнулась.
— Знаешь, Рикарда, на самом деле он ещё та задница. — она рассмеялась. — Я с ним с самого начала функционирования этой компании. Он хорошо относится к тем, кто более-менее близок ему, но даже я — человек, который с ним изначально, не близка ему. Я его знаю достаточно хорошо, но он держит меня на расстоянии, не впуская в личное пространство.
— Но почему тогда он поступил со мной так?
— У него было тяжелое детство, — прошептала Моника, я почувствовала её дыхание на своей шее. По телу пробежали мурашки. А в голове возникло чувство дежавю. — Отец избивал его сильно, пытался сделать настоящего мужчину. Поэтому он такой закрытый и грубый. — Я молчала. Она окинула меня задумчивым взглядом, а потом продолжила, — знаешь, Рикарда, мне кажется, он просто не хочет, чтобы история повторялась. Все же это больно смотреть, как отец бьет своего ребёнка.
— Значит, флешбеки из прошлого не дают ему допустить такую ошибку. — Она кивнула. — Но он мог меня в больницу отвести, мог предложить снимать квартиру, но…
— Но что? — Моника нахмурилась.
— Да нет… ничего. Просто он привез меня к себе домой.
— Не бери в голову, Рикарда. — Она погладила меня ладонью по плечу, поднимаясь с соседнего стула.
Я поехала домой — отца ещё не было. Я собрала вещи, загрузила их в машину и уже собиралась уезжать, как меня ослепил свет фар. К дому подъехала синяя Тойота. Паркетник встал нос к носу с моим авто и из машины вышел Пабло. На его лице красовались синяки и ссадины. Он целенаправленно шёл ко мне.
— Что с тобой случилось, Пабло? — Я потянула руку к его лицу, но тот озлоблено отбросил её. Его глаза горели яростью.
— Из-за тебя меня избили эти амбалы. Я ведь последний кто тебя видел, да? И вдруг на тебя какой- то парень нападает!
— Пабло, но ты тут не причём!
— Да? А они не спрашивали, причём я или нет. Не приближайся больше ко мне. — Выплюнул напоследок он и сел обратно в машину, уезжая.
Я молча смотрела ему вслед, не понимая ни слова, вылетевшего из его уст. Что он этим хотел сказать? Кто-то напал на него, зная, что он последний был со мной…об этом знали мои друзья, но о том, что на меня напали, знала Лаура и Коэн. Люциан… Мои сомнения о том, что он всё-таки связан с криминалом усиливались с каждым днём. Слухи с пустых слов никогда не возникают.
Я перевезла свои вещи. Вскоре, около девяти часов, ко мне заехал мистер Коэн. Он зашёл буквально на минуту — отдал мне ключи и ушел, даже не попрощавшись. Я злобно фыркнула, слыша хлопок входной двери.
«Действительно, задница».
Я оглядела квартиру. Эти стены, в каком-то роде, уже были мне родными, даже без моих вещей. Вытащив из сумки мамину фотографию, я порывалась поставить ее на самое видное место, но оно уже было занято. На тумбочке около телевизора стояла рамка с фотографией. На ней был мистер Коэн — молодой и очень симпатичный, — отметила я. Рядом с ним стояла женщина, глазами и губами схожая с Люцианом. Очевидно, что это была мама мистера Коэна.
— Он очень похож на неё. — Я провела пальцем по стеклу. — Здесь давно не убирались.
Найдя тряпку и ведро, я начала делать генеральную уборку, а когда закончила, на часах было уже далеко за двенадцать. Без задних ног я развалилась на единственное спальное место в доме — на диван и сразу же уснула.
Проснулась я от сильных стуков в дверь. Заглянув в глазок, я увидела там отца. Я взглянула на часы — время было около шести часов утра. До работы ещё четыре часа.
Мое сердце замерло. Я не хотела открывать книгу единственному родному человеку, но его внешний вид, безумие, которое бушевало в его глазах и трясущиеся руки, заставили меня пожалеть его. Я знала, что это будет для меня чревато. Знала, что мое тело и без того помнило все прикосновения этого человека, но я все равно открыла ему дверь.
Мужчина, влетев в квартиру, схватил меня за волосы и поволок к своей машине. Я чувствовала, как пылала огнем моя голова. Цепляясь за перила, мои руки отчаянно пытались остановить озверевшего отца. Новые синяки покрывали старые, а зажившие раны снова стали кровоточить.
— Пап, хватит! Перестань, мне больно! — Взмолилась я, хватая его за рукав, останавливая папу на последней ступеньке, но вместо того, чтобы выпустить меня, отец лишь сильнее сжал мои волосы в железной хватке, и с новой силой дернул меня вперед.
— Дрянь! Мелкая противная дрянь! Я предупреждал тебя, — выплевывал мужчина свой яд.
На мгновение он все-таки остановился, но лишь для того, чтобы открыть входную дверь и вытолкнуть меня на улицу. Высвободившись на пару секунд из его рук, я пыталась сбежать. Ноги и руки саднило от соприкосновений с железными перилами, голова кружилась.
Далеко убежать не вышло. Мужчина настиг меня всего за пару широких шагов, и снова схватил меня. Я отбивалась и кричала на него, но тот лишь одарил меня сильным ударом по голове. Последствия случая недельной давности дали о себе знать. Моя голова закружилась и будучи в машине я отключилась.
Когда я пришла в себя, меня окружали белые стены и тонкие трубки с катетерами. Чья-то тень падала на пол, и мне пришлось поднять глаза перед собой. Это далось мне тяжело, но я увидела, кто сидел около моей койки. Рядом со мной сидела Элиза. Заметив, что я в сознании, она тут же лучезарно улыбнулась
