сделалось тяжелым и прерывистым. «Соберись, Урсула. Я реально только что видела, как мужик превратился в гончую? Или я сошла с ума?» Наиболее вероятно объяснение — это то, что она псих… только что оставшийся без работы псих… с воображаемыми магическими способностями. Возможно, она только теперь пришла в себя, одна в поле, рядом с украденной машиной. Но психи ведь не испытывали таких резких моментов ясности, нет?
«Так какого чёрта мне делать теперь? Бежать? Или то зверь выследит меня и обглодает плоть с моих костей?»
Отдалённый крик пронзил морозную ночь, и мгновение спустя гончая стремительно сбежала вниз по склону. С её челюстей капала кровь. Желудок Урсулы совершил кульбит, паника угрожала взять верх. Она снова попятилась назад, и её лодыжки ударились о бампер Лотуса.
Тяжело дыша, зверь убрал когти, а морда сделалась короче. Когда позвоночник Кестера выпрямился, на теле появилась одежда, а шерсть скрылась, уступая место ровной коже кинозвезды.
Дыхание вырывалось из Урсуы короткими резкими толчками. Нет, у неё не поехала крыша. Люди не имеют доступа к здравому рассудку в процессе галлюцинаций, а значит, Кестер говорил правду. Видимо, душа Урсулы принадлежала огненной богине.
Проклятье. Что там вытворяла П.У., чёрт возьми?
Кестер вытер рот рукой.
— Похоже, мы одни, — он проследил за взглядом Урсулы до крови на снегу. — Извини за это. Проголодался.
Её кулаки сжались ещё крепче, ногти впились в ладони. Кого он только что убил?
— Ты… — пролепетала она. — …только что кого-то съел?
Кестер по-волчьи оскалился.
— Не человека. За какого монстра ты меня принимаешь? Всего лишь старую агницу, которую нашёл на обратном пути. Честно говоря, избавил её от страданий, — он почесал щеку. — Она не должна была находиться на улице в такую погоду.
Урсула выдохнула. «Овца. Это была всего лишь овца».
Кестер глянул на неё.
— Мы не можем болтать всю ночь. Надо браться за дело, раз уж ты захотела чёртово испытание.
— Я понятия не имею, что происходит. П.У. этого хотела.
— Прошу прощения?
— Прежняя Урсула. Так я называю ту версию себя, которую не помню.
Он посмотрел на неё так сердито, будто это она тут была сумасшедшей… будто сам не сожрал живую овцу вот только что… затем подошёл к машине и открыл багажник. Свет из салона озарял его тёмные волосы, пока он копался внутри.
Выпрямившись, Кестер достал длинный предмет, обёрнутый чёрной кожей. Взмахом запястья он снял ножны и открыл взгляду древний меч. Странные узоры сплетались и вились по железному лезвию, словно живые, и весь воздух покинул лёгкие Урсулы.
«Ладно. Теперь я знаю, как именно он намеревается меня убить».
Глава 6
Что-то в груди Урсулы слегка расслабилось, когда Кестер убрал меч обратно в ножны. Он захлопнул багажник и повернулся, чтобы подняться по склону.
— Пошли, дорогая моя. Тебе предстоит работёнка на холме.
Он потащился к насыпи на обочине, а Урсула осталась наедине со звуком ветра, свистевшего над снегом. Она в последний раз покосилась на далёкие огни, мерцавшие в ночи. Если она побежит со всех ног, то через пять минут сможет сидеть у камина. Но добраться туда не удастся. Кестер выследит её как овцу, которую он так небрежно выпотрошил.
Ужас стиснул её сердце словно пальцами, пока Урсула поднималась по холму. «Мне надо отсюда выбраться». Её лучший шанс — убедить Кестера в том, что она абсолютная дурочка, а потом разоружить его, когда он утратит бдительность. На самом деле, учитывая его снисходительный тон, высока вероятность, что он уже считал её идиоткой.
Если получится отобрать у него меч, то у Урсулы появится шанс. Она умело обращалась с мечом, пусть и понятия не имела, откуда у неё этот навык. Когда её обнаружили в церкви, у неё не было никаких воспоминаний, кроме собственного имени. И хоть Урсула понятия не имела, кто она, лечившие её доктора объяснили, что у неё сохранилось нечто под названием «процедурная память». Она помнила, как ходить, нарезать еду и говорить по-английски. Она не умела печатать (значит, никогда не овладевала этим навыком), но когда увидела пианино, её накрыло уверенностью в том, что она знает, какие звуки клавиши будут издавать под её пальцами. Она просто не помнила, как научилась играть.
Когда Урсула подумала о сражении на мечах, получилось то же самое. Она могла представить, как умело обращается с клинком, все удары и отражения атак казались такими же знакомыми, как движения при ходьбе. Когда Урсула подумала о сражении, часть ужаса ушла из её груди, и она улыбнулась про себя. Скорее всего, Кестер не рассчитывает, что у неё есть опыт в этой сфере. Ну, хоть что-то П.У. сделала на благо себе.
Холм оказался более скользким, чем ожидала Урсула, и ближе к вершине ей пришлось елозить на четвереньках, чтобы не скатиться вниз. На плоской вершине она выпрямилась и ладонью прикрыла глаза, когда сильный порыв ветра швырнул снег ей в лицо.
Вытерев снег с глаз, Урсула обнаружила, что стоит возле огромного серого камня, чья грубая поверхность покрыта коркой льда. Два других камня возвышались по обе стороны от него, и если прищуриться, то можно было различить смутные очертания других булыжников, уходивших во тьму.
Кестер сжимал меч в ножнах, кивком показав на один из булыжников.
— Что думаешь о камнях?
Урсула повернулась к нему, разинув рот. Он серьёзно заводит светскую беседу? И какое мнение она должна сложить о камнях?
— Они большие, — Урсула не сводила глаз с оружия, опущенного на уровень его бёдер. — Но зачем мы здесь?
— Испытание может быть проведено лишь в месте древней магии, — засунув меч под мышку, он повёл её глубже в круг камней. Пока они шли, в поле зрения проступило ещё одно кольцо гигантских камней.
Урсула сделала глубокий вдох. Как именно ей отвлечь его настолько, чтобы заполучить меч? Он практически заманил её в свою ловушку силой убеждения, но в её наборе навыков такого не было. Особенно когда она куталась в серую парку, чуть ли не замерзая насмерть.
С другой стороны, мужчины бывали весьма простыми существами.
Кестер повернулся к ней.
— Нам надо находиться во внутреннем кругу.
Урсула задрожала, глядя на тёмные и пустые поля. Если удастся подвинуться к нему достаточно близко, чтобы поцеловать, то она сможет ударить его локтем в кадык. Он тут же выронит меч. И всё же голос в глубинах сознания побуждал её следовать за ним.
Может, если Урсула переживёт то, что вот-вот случится, то узнает правду о себе и о том, откуда она взялась. Если она убьёт его,
