Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 52
Ронни встретила Фрэн сухо. Скрестив руки на груди, она прямо смотрела ей в глаза:
– Тебе тут не рады, девочка. Лучше бы вам с кавалером уйти.
Фрэн не дрогнула.
– Сегодня пятница. Каждый может спеть все, что его душе угодно. Я хочу спеть. Или откажешь мне?
Ронни стояла в тени и нельзя было разглядеть выражение ее глаз.
Все затаили дыхание. Неписаным и нерушимым правилом было, что кто бы ты ни был – молодой, старый, нищий, богач, взрослый, ребенок – ты можешь выйти на сцену, как бы неумело или плохо ты не пел, и одна песня всегда принадлежала тебе. Вторую должны были попросить, но первая – твоя по праву.
Ронни взяла стакан со стойки и начала его тщательно протирать.
– Пой.
– Даже не дашь мне микрофон?
– Нет.
Фрэн усмехнулась, но казалось, не огорчилась. Повернулась к залу лицом, оперлась руками о стойку и легко запрыгнула наверх.
Люди загудели: неслыханная наглость! Немыслимо! Эта девчонка вконец сошла с ума!
Фрэн начала петь легко, без всяких пауз и подготовок, совершенно не смущаясь отсутствием музыки.
Иди сюда, детка.
Знаешь, меня бесит,
Как ты пытаешься добрыми поступками загладить вину после своих шалостей.
По-моему, мы чаще занимаемся примирением, чем любовью.
Такое ощущение, что ты всегда думаешь о чём-то своём, только не обо мне.
Детка, лучше избавляйся от этих безумных привычек, слышишь меня?7
Мое сердце пропустило удар. Эта песня! Сколько раз мы пели ее у камня, веселясь и пузырясь от собственной дерзости, ведь это явно было не то, что можно исполнить перед толпой знакомых и родственников. Мы притворялись, что мы Лив Тайлер и Алисия Сильверстоун, Нил, изображая Дина Келли, жеманно откидывал голову назад и призывно вилял бедрами, а мы с Фрэн извивались вокруг него и надували губы, пока смех не начинал душить нас и мы не валились на траву от дикого хохота.
Я посмотрела на Фрэн. Фрэн смотрела на меня.
«Она поет для меня, не для Нила» – эта мысль обожгла, как кипящее масло, бабочки в животе камнем упали – я тоже отвернулась от нее, я бросила ее, как и все остальные, я, которая называла себя ее подругой – и я подхватила строфу в каком-то стихийном порыве, даже не успев осмыслить, какого черта сейчас делаю.
Скажи, что ты уезжаешь на семичасовом поезде
В Голливуд.
Детка, ты мне это уже столько раз говорила!
Я уже начинаю привыкать к мысли, что плохо – это хорошо.
Такая любовь превращает человека в раба.
Такая любовь загонит кого угодно в могилу.
И сразу стало легко. То, что мы делали, что пели, было вызывающим и неправильным, но одновременно самым правильным в данный момент. Я видела, как вспыхнули глаза Фрэн, как прежняя лукавая улыбка озарила ее лицо, вернув обратно прежнюю Фрэн, девчонку, влюбленную, напуганную, запутавшуюся, мечтающую о любви, как и все мы, но неожиданно ее получившую.
Я прошла через бар и запрыгнула рядом с ней на стойку и куплет мы допевали в унисон, болтая ногами в воздухе.
Я схожу с ума, детка, я схожу с ума.
Ты меня заводишь, а затем – тебя и след простыл… Да, ты сводишь меня
С ума. Я схожу с ума по тебе, детка!
Что мне сделать, любимая, мне так стрёмно!
Ни одна из нас не удивилась, когда после припева к нам присоединился еще один голос: Нил. Он лунной походкой появился из глубины зала, молодежь заулюлюкала и стала отчаянно ему хлопать. Сняв воображаемую шляпу, он протянул нам обе руки и ухватившись за наши ладони, легко вспрыгнул на барную стойку и запел в воображаемый микрофон, отчаянно вихляя бедрами:
Ты собираешь свои вещи и говоришь жестким тоном,
Что тебе пора.
На фразе
Но я-то знаю, что под этим пальто ты совершенно обнажённая,
Нил лихо задрал вверх майку и страстно погладил себя по животу, соблазнительно надувая губы трубочкой.
Люди начали переглядываться. Некоторые явно сердились на этот фарс, но большинство уже смеялось в голос.
Детские безумные выходки – это было для них понятным злом, они знали, как на это реагировать и как с этим бороться. Нам стали хлопать и подпевать и когда закончилась песня, на мгновение все стало почти так, как было.
Но только на мгновение.
Фрэн взглянула на нас с Нилом печальной улыбкой, обняла сразу обоих и бросилась к выходу, в объятия Ника. Они ушли вместе, он держал ее за талию и его вид говорил, что он готов сражаться за нее со всем миром сейчас и потом.
Передо мной материализовались родители и я второй раз за вечер поразилась тому, как похожи эти две пары: Фрэн и Ник, Элена и Джек. А если сходство не только внешнее? «Когда-то у твоей мамы была другая жизнь. Когда-то у твоей мамы был другой муж» неприятно прошептал коварный голосок внутри меня. Мама была очень серьезной и смотрела на меня так, как будто читала мои мысли, мне стало неуютно.
– Я, пожалуй, пойду.
– Да, пожалуй, тебе пора. – в папином голосе была насмешка и еще он сердился. Немного, но сердился.
– Вы тоже идете?
– Нет, мы с мамой придем позже. Ложись, не жди нас. Нил, ты проведешь ее? – Папа даже не спрашивал, он утверждал, как будто то, что Нил меня проведет, было делом утвержденным.
– Да, мистер Райан. Конечно, я проведу. Не волнуйтесь насчет этого.
Мы шли домой дорогой, которой ходили целое лето, но в этот раз все было по-другому. В нашем молчании появилось напряженное ожидание, каждый хотел сделать первый шаг и ни один не осмеливался. Мы попробовали было обсудить произошедшее в баре, но разговор не клеился, оба думали о другом. Скоро стал виден наш дом, до него оставалось не более пяти минут медленным шагом. Как по команде, мы остановились.
– Я пойду.
– Хорошо. Пока.
Оба не двигались с места.
Мы потянулись друг к другу одновременно. Этот поцелуй был уже совершенно другим, не таким робким, как утренний. Оба были уверены, что хотим одного и того же. Стоя на крыльце, мы обнимались, целовались, шептали разные глупости, которые всегда шепчут влюбленные.
Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 52
