что миллионами отправляют на смерть ваших соратников, умоются кровавыми слезами, прежде чем я вырву их трусливое сердце из их груди! Если вы согласны идти за мной во имя нового, лучшего мира для детей Шаи, поднимите свои ладони и примите клятву.
Народ зашептался в нерешительности, и слово взял глава отрядов разведки.
— Достопочтенный! В твоих словах я слышу злость, мудрость и презрение. Опасная смесь, и при этом ты не говоришь ничего конкретного. Кто виноват? Против кого ты собрался вести нас на битву? Чьё именно сердце ты собираешься вырвать? Почему, ответь мне, уважаемый, твои слова звучат как безумство? Я с уважением отношусь к тебе, но ты должен знать, что на войне нет места ненужным распрям. Враги тоже умирают. Мы захватили много земель, которые могут дать богатый урожай. Так почему же ты сомневаешься в других верховных магах? Ты всегда славился своим военным гением, но не прямой силой. Даже если ты бросишь вызов чести и сразишься, найдётся множество верховных магов, что лишь посмеются над твоими притязаниями...
Рыгвар поднял вверх ладонь, заставляя замолчать умного командира разведки.
— Всё просто и сложно одновременно...
— Рыгвар, генерал, давайте я отвечу на ваш вопрос. — Прервал его Кхан.
— Как будет вам угодно, МОЙ ИМПЕРАТОР!
Я с любопытством наблюдал за подчинёнными, которые уже, видимо, многое успели между собой обсудить и спланировать. Хотя долги дни в заточении этому вполне способствовали.
Народ зашептался и нахмурил свои глаза, затряс шейными наростами.
— Здравствуйте, братья. Моё имя — Кхан Эрг Грох. Я действующий глава клана Хорг Кхан. Вижу по вашим лицам, что некоторые о нём слышали. Я — тайная десница короля и молчаливый наблюдатель безумия моего кровного родича. Он помешался на расширении власти, забыв о своём истинном предназначении. — Шайтран начал ходить взад и вперёд, рассказывая сказку о том, как в давние времена Божественный «Создатель» поставил двух своих детей перед двумя артефактами. Короной и кинжалом из зуба легендарного морского чудовища. Сейчас этот кинжал называется клыком императора.
«Смешайте каплю правды с вымыслом, дополните мифом, подбросьте щепотку раздражающей всех истины, и вот уже слушатели вполне доверяют рассказчику, следуя за его полётом мысли,» — я вспомнил одну из лекций по философии, которая в точности отображала происходящее передо мной.
Шайтраны даже забыли, что они, вообще-то, воины императора, пришедшие сюда ради смерти в его славу.
Я сам заслушался явно придуманной древней легендой, переплетённой с историей создания клана и вывернутыми против действующего императора фактами об уничтожении клана Хорг Кхан. Невольно я стал ненавидеть императора шайтранов ещё больше. Хороший актёр. Играет так натурально, что хочется поклясться в верности. Шайтранам так тем более. А ведь реальная история заставила его стать актёром, чтобы не попасться дознавателям. Хорошо, что я его не убил тогда.
— Но я прекрасно знаю и понимаю, что Император великий маг. И на его стороне множество могучих воинов. И всё-таки я должен остановить съедающее его душу безумие ради спасения своего народа. И знаете что? Я бы сам посчитал себя безумцем и смертником, идя к вам и предлагая подобное без какой-либо силы за своей спиной. Но... мои молитвы были услышаны. Силы этого мира явили первородного, чьи способности такие же, как и в легендах о праотцах. Я сам стал свидетелем этой силы. Он явился ко мне однажды и сказал, что хочет остановить безумство. Что война лишь погубит две наши расы. И ему придётся обнажить свой великий меч, убивая миллиард за миллиардом наших воинов до тех пор, пока на этой благословлённой планете не останется никого из наших братьев. И следом он придёт на Шаю, сеять там разрушение и... Хаос. Вы слышали о нём. Некоторые, возможно, даже видели последствия его битв. Я содрогнулся от одной лишь мысли, что произойдёт, если он
прорвётся на Шаю. Если он сожжёт города, обрушит свой гнев на ясли... Что, если он уничтожит поля Ржана? Ему даже не обязательно убивать всех нас, мы просто исчезнем и вымрем от голода... Я смелый шайтран, я тоже разведчик, как и вы, и я выживал там, где земля превращалась в лаву. И я, наследник первородного, его кровь от крови, всю жизнь не боявшийся смерти... Испугался. Но не за себя. А за мой народ... За детей. За вас. Смерть для шайтрана — пустяк. Но есть вещи куда ужаснее... Например, забвение.
Он сделал многозначительную паузу и посмотрел на всех вокруг. Даже те, кто явно был недоволен его словами, молчаливо и задумчиво продолжали слушать.
— И тогда я спросил его: если ты хочешь остановить войну, то как ты предлагаешь это сделать? Как ты предлагаешь хищникам уживаться на одной горе? И знаете, что он мне ответил? Как же просты были его слова, как же глуп я был сам, не замечая очевидного. Он сказал, что два тигра никогда не поделят холм, но гора... Если она достаточно большая, то два тигра могут и не встретиться ни разу за всю свою жизнь. Мы всегда думали, что Шая одна в своём роде. И мы ошиблись. А сколько ещё миров, подобных этому существует? Что мешает шайтранам жить на Шае, а людям на Земле?
Мы разные, но пусть тот, кто скажет, что нам нечему друг у друга учиться, кинет в меня камень! Вы сами видели, на что способны их механизмы. Они же в восторге от нашей магии. Мы можем помогать друг другу. Так я подумал! Я спросил у Первородного, сможет ли он удержать людей от войны? Сможет ли он дать нам дичь и плодородные земли? В ответ он притащил ко мне огромную рыбу, похожую на те, что встречались лишь в легендах. Он сказал, что с технологиями даже Шая сможет возродить озёра, реки и океаны. Но сделать это смогут лишь наши далёкие поколения. Я спросил его тогда, как же нам прийти к миру, когда столько крови пролито между нашими народами. И он дал мне ответ. Лишь мудрые, а не кровожадные правители способны на это. Те, кто правит на земле — никогда не примут этого. Но он родился, и более люди не будут без надзора первородного творить всё, что захотят. Шайтранам же нужны перемены, так как старая гнилая ветка Ржана не даст хорошего урожая. И тогда-то я понял, что настало время исполнить то, ради чего я живу и существует клан Хорг Кхан. Как не пытались нас извести — «Создатель» уберёг. Это мой долг. Ради
