я себе, он так постоянно поступает. Соблазняет пациентку, трахает в кабинете дежурного врача и сразу же присматривает следующую. И ему хорошо, и женщинам. Мне-то плохо не было, лишь обидно, но на обиженных, как известно, воду возят. Я же и этого не могла из-за растяжения, так что смиренно приняла всё как есть, продолжая тайком мечтать о своём Егоре, представляя не столько наш общий загородный дом и совместных детей, сколько процесс зачатия оных.
Имею право, в конце концов, я его сама выдумала!
Утром следующего дня в палату вошла старшая медицинская сестра отделения.
– Изюмова? – посмотрела она на меня. – Готовимся к выписке. Больничный нужен?
– Не-нет, – от неожиданности заикнулась я.
По моим подсчётам, сегодня я должна была увидеть Егора, а не выписываться.
– Точно не нужен? – переспросила она, внимательно посмотрев на меня.
– Нужен, нужен, – пришла я в себя.
Вряд ли моё начальство разбежится оплатить мне больничный сверх того, что гарантирует государство, но в моём положении и минимального минимума не хотелось лишаться, как и работы.
Достаточно того, что я лишилась Егора, жить мне предстоит не в загородном доме с шикарным порно-травматологом, а в убитой квартире в компании чешкой стенки.
– В двенадцать подойдёшь за выпиской и больничным в мой кабинет, – отчеканила она.
– А доктор придёт? Рекомендации там… советы… – окончательно стушевалась я.
– Егор Вячеславович сегодня не работает, всё напишет дежурный, если надо – зайдите к нему до одиннадцати, потом у него операция.
– Спасибо, – уныло кивнула я.
Поймала на себе всё-всё понимающий взгляд старшей и отвернулась к окну, где висели серые тучи, виднелись голые деревья и кружился снег.
Эх!
Глава 9
Я плелась по тщательно убранной дорожке вдоль корпуса городской больницы, стараясь не наступать на многострадальную ногу. Ручки пакета врезались в ладонь, причиняя дополнительные неудобства.
Это не считая общего разбитого состояния, вернее несчастного. Я шла и думала о Егоре, о том, какую он на самом деле подложил мне свинью. Вы только подумайте. Подумайте!
К Родиону у меня таких претензий не было. Что он, по сути, сделал? Начал изменять мне через семь лет совместной жизни, зачем-то сделал предложения, зная заранее, что продолжит ходить к любовнице, и через несколько месяцев после свадьбы мы и вовсе расстались?
Что из этого является чем-то неожиданным, эксклюзивным, тем, чего никак нельзя ожидать от мужчины? Когда это мужская измена стала чем-то внезапным, тем, что встречается раз в столетие? Естественно, для каждой обманутой это удар, но неожиданность ли? Это же не снег в тропиках, в конце концов, а всего лишь очередной мужчинка, который не удержал своего дружка, заправил чужой тёте. Ай-ай-ай, нехороший!
Каким мужем был Родион? Скажем прямо – никаким, мужчиной тоже. И это являлось благом для меня. Я смело ушла, точно зная, что уж что-то подобное я точно найду. Одна не останусь.
На шейха из Саудовской Аравии я не рассчитывала, на самом деле и не мечтала никогда, если только в страшном сне, где меня назначали сто пятой женой господина, которому я ночью откручивала его шейховское достоинство во имя освобождения женщин всей земли от гендерного неравенства.
На представителя списка Форбс тоже, даже на мало-мальски приличного нефтяного магната не покушалась, а вот в менеджера среднего звена на горизонте жизни верила.
Абстрактный менеджер, потенциально верный, оставляющий крошки из-под чипсов и исполняющий супружеский долг два раза в неделю – если нет аврала на работе, – утешал меня долгими вечерами, когда я пялилась в лакированную поверхность чешкой стенки и на обвисшие обои.
А сейчас-то, что мне делать? Что? Как жить дальше?
Родион всеми десятью годами совместной жизни доказал, что уж такого-то мужчину я найду в любой момент, когда захочу. Вот так сразу, без перерыва на отдых, никого искать я не собиралась, но перспектива на будущее была очерчена внятными границами: менеджер среднего звена, со средней зарплатой и средним темпераментом.
Егор же Вячеславович лишил меня веры в мужскую половину человечества навсегда, потому что второго такого я больше не встречу, а на меньшее уже не соглашусь.
Он попросту взял и закрыл для меня мир других мужчин, вычеркнул их из моей вселенной, обрёк на одиночество. Уверена, я даже кота не смогу завести, ведь в случае с Родионом я знала наверняка – кот лучше, а с Егором даже такой уверенности не оставалось!
Как дальше жить? Ка-а-а-ак?! Мне хотелось визжать от отчаяния, но я упорно шла к своей цели – к выходу с территории городской больницы и стоянке такси.
Сзади услышала шелест шин, на всякий случай посторонилась, остановилась. Мне хотелось снова увидеть своего Егора, но не ценой попадания под колёса автомобиля, в крайнем случае, я всегда могла проткнуть себе палец штопором и вызвать скорую помощь.
Большой белый автомобиль, насколько я могла судить, неприлично дорогой – примерно, как вся моя квартира, вместе со стенкой, мною и не купленным котом, – остановился рядом со мной. Я заворожённо смотрела, как опускается стекло водительского сидения, и там появляется… Егор Вячеславович.
– Добрый день, – сияя улыбкой, которую можно снимать для рекламы стоматологического кабинета, сказал он.
Через секунду выскочил из машины, подошёл ко мне, лихо забрал пакет, подхватил под руку и осторожно повёл в сторону пассажирского сидения. От неожиданности я забыла, что надо поздороваться.
– Нога болит? – поинтересовался Егор, когда я устроилась в пассажирском кресле.
– Да, – кивнула я.
– Обувь другая нужна, – ответил он, покосившись на мои ботинки.
– Дома есть, – отчиталась я. – Угги.
– Не лучший вариант, – он поморщился. – Ну что, Изюмова Елена Константиновна, пригласите меня на чашечку кофе?
– У меня там стенка! – выкрикнула я, в панике хватаясь то за ремень безопасности, то за рычаг переключения передач.
– Ты же говорила – рассталась с мужем? – нахмурился Егор, посмотрев на меня исподлобья.
– Чешская стенка, – пришлось признаваться. – Лакированная.
– А-а-а, – улыбнулся Егор. – Стенка – это хорошо.
– Спорно, – вслух усомнилась я.
Щелчок болтающегося выключателя осветил небольшую прихожую моих хором. Сверху на нас с
