что у одной из сумок оторвалась ручка и часть покупок выпала на землю.
Все кинулись их подбирать, а потом, естественно, пошли домой. Разборки с соседями пришлось отложить, не идти же к ним с полными руками продуктов.
— Константин, садитесь, — предложила Дарья, разбирая сумки. — Мы напоим вас чаем, — и добавила: — Девчонки, готовьте на стол, а я, наверное, схожу к соседям. Надо всё-таки разобраться.
— Может, я с вами? — подскочил Константин. — Та женщина сказала, что это опасные люди.
— Да бросьте! — отмахнулась Дарья.
И тут же раздался умоляющий голосок Милы:
— Константин, помогите подключить чайник. У меня вилка в розетку не втыкается.
Константин пошёл помогать Миле, а Дарья вышла на улицу.
Новый чайник закипел быстро. Дарья вернулась раздосадованная.
— Ну что? Поговорила? — спросила Анжела.
— Нет, — ответила Дарья. — Не захотела попасть под горячую руку. Как я поняла, там начальник охраны подчинённым разнос делает.
— Так получается, это тоже не хозяин, а охранник? — спросила Анжела.
— Получается так… — ответила Дарья и пошла мыть руки.
— Интересно, чего они там так охраняют? — поинтересовался Константин.
— Пойдите и спросите у них, — парировала Анжела.
— Да я так… Кто я такой? — ретировался Константин. — Просто любопытно стало.
За столом повисло неловкое молчание. Чай допивали в тишине.
— Ну я, пожалуй, пойду?.. — неуверенно спросил Константин, отставив пустую чашку. — Спасибо за угощение.
— Ой, а как же дача? — вскинулась Мила. — Вы же хотели?..
— А вы сходите в правление, — посоветовала Дарья.
— Давайте я вас провожу? — вскочила Мила.
Дарья с Анжелой переглянулись.
— Только, пожалуйста, недолго. Работать нужно, — сказала Дарья.
— Конечно, конечно, — чирикнула Мила, выпархивая из дома вслед за Константином.
Глава 8
Посуда была уже помыта и убрана, рыба для ужина замаринована, ноутбук водружён на стол, открыт вордовский файл, а Милы всё не было.
— Смотрю на Милу и волей-неволей убеждаюсь, что в чём-то наш Эдуард Валентинович прав, — задумчиво сказала Анжела.
— Если в чём-то и прав, то только в отношении Милы. А нас в нашей литературной студии четырнадцать человек, и почти все женщины! И все разные! — возразила Дарья. — А он всех под одну гребёнку гребёт… «Пишущая женщина, что говорящая лошадь»… Сексист! Ненавижу!
— Да, это было обидно, — согласилась Анжела.
— А Милу понять можно. Девушке скоро тридцатник, а всё одна. Ничего, попорхает и вернётся. А пишет она замечательно!
— Представляешь, слышала, как наш Эдуард Валентинович говорил мужикам, что, мол, посмотрю я на грудь Татьяны или на бёдра Натальи Александровны, и не могу читать их произведения, — поделилась Анжела. — Хотя в одном я с нашим руководителем студии, пожалуй, соглашусь.
Дарья вопросительно посмотрела на подругу, и та продолжила:
— Вот представь, наша Мила выйдет замуж за Константина. Дети пойдут… Создание семейного гнёздышка… И вот на несколько лет наша Мила выпадет из литературы.
Дарья задумчиво покивала.
— Я ведь сама начала писать, только когда на пенсию вышла.
На некоторое время в комнате повисло молчание.
— И всё-таки, — прервала паузу Дарья. — Это нечестно! Нам гораздо труднее. Нам так многим приходится жертвовать ради творчества. А он, видите ли, даже прочитать не может, потому что у нас грудь и попа. Сказать бы: сам что путное написал?..
— Предлагаю, — оживилась Анжела, — как напишем детектив, издать его под мужским именем и дать ему почитать. А потом как бы случайно проговориться и посмотреть на его рожу!
Женщины засмеялись.
Дарья, вытирая слёзы и успокаиваясь, сказала:
— Всё хорошо, но роман сначала надо написать. Где там наша Джульетта?
— Можем начать и без неё, — пожала плечами Анжела. — Придёт, подключится.
— На чём мы там остановились?
— На морское побережье приезжает вся из себя, такая в белом женщина-детектив, заходит в оранжевое бунгало, а там труп учёного блондина.
— Ну что, давай писать?
* * *
Машину из проката Эмилия Торес оставила на стоянке мотеля и пошла пешком по берегу моря к нужному дому. С одной стороны, ей хотелось как можно меньше привлекать внимание обитателей посёлка, а особенно обитателей оранжевого бунгало, видневшегося невдалеке. А с другой стороны, ей было так приятно идти по прохладному влажному песку, омываемому набегающими волнами.
Дорогие босоножки белого цвета от кутюр она несла в руке. На плече висела пляжная сумка с развевающимся на ветру пропущенным через ручки голубым прозрачным шарфом. Ветер ласково развевал белое платье в синюю полоску. Длинная юбка с разрезами время от времени открывала загорелые стройные ножки. Тонкую талию перехватывал кожаный поясок цвета индиго. Пышные волосы, сверкающие на солнце расплавленным золотом, ниспадали на высокую грудь.
— Как думаешь, Миле понравится? — спросила Анжела.
— Думаю, да! — согласилась Дарья. — А если нет, долго нам её переодеть, что ли?..
Эмилия как бы гуляла, наслаждаясь видом моря и набегающих волн на золотистый песок. Время от времени переводила взгляд на домики прибрежного посёлка, в основном респектабельные, находящиеся в отдалении друг от друга. Интересующее её оранжевое бунгало уже хорошо просматривалось за пальмами.
Приблизившись к нему, Эмилия достала из сумки фотоаппарат и с увлечением начала фотографировать чаек, барашки на волнах, морскую звезду на песке, выброшенную прибоем, пальмы, дорожку к бунгало… И оглядывалась по сторонам как бы в поисках человека, который сфотографирует её на фоне лазурного моря.
Вокруг никого не было, и Эмилия, изобразив на лице лёгкую досаду, направилась к оранжевому бунгало, держа фотоаппарат так, чтобы его сразу было видно.
— Хеллоу! Есть здесь кто-нибудь? — промурлыкала она, открывая дверь и заглядывая внутрь.
Ответом ей была тишина.
— Э-эй! — Эмилия шагнула и вздрогнула, наступив в холодную лужу. — О, чёрт!..
— Какой «чёрт»?! — возмутилась Дарья. — Она же нерусская!
— А что, у нерусских нет чертей, что ли? Ну пусть скажет: «О, майн гот». Жалко, что ли?
— А что, она уже немка, — не сдавалась Дарья.
