вероятно и послужил причиной того грохота, который мы услышали даже в гостиной. Остановившись возле обломков, я огляделся по сторонам и прислушался, стараясь уловить хоть какой-то звук.
— А, ну вылезай оттуда, тварь паскудная! — почти в полной тишине прозвучал голос Даши. Резануло слух то, что говорила она на немецком языке.
— На помощь! Уберите от меня эту ненормальную! — вместо ответа заорал Вюрт.
Я рванул на звук голосов. Раздавались они из соседней комнаты. По дороге мне пришлось перепрыгивать через разбросанные предметы мебели. Скорее всего именно эта тяжелая кушетка являлась причиной повторного грохота, отметил я про себя, когда перепрыгнул на ходу через этого монстра, который перегородил мне дорогу. Заскочив в соседнюю комнату, я замер на месте, пытаясь сообразить, что сейчас делать.
Вюрта видно не было. Наверное, он сидел под очередной кушеткой, из-под которой виднелась довольно симпатичная попка, обтянутая платьем.
— Удивительно соблазнительный вид, — задумчиво проговорил я, глядя на ту часть Даши, которая была мне видна. — Сразу столько неприличных мыслей в голове, что я даже забыл, зачем сюда бежал. Ах, да, грохот. Страшный грохот, который Сергей в своём гараже услышал.
— Ой, — Даша резко выпрямилась и стукнулась головой. Потом попятилась и уже через десять секунд стояла передо мной, держась левой рукой за голову. В правой у неё был зажат весьма странный предмет. Я поймал себя на мысли, что не хочу знать, что это такое и для чего предназначается.
— Даже жаль, что лишился такого великолепного зрелища, — протянул я, переводя взгляд с возмущённого личика на кушетку, из-под которой показался Вюрт. Огромный бланш на пол-лица его явно не портил, и добавлял к аристократичной внешности некую изюминку. — Хотя вот это зрелище не менее восхитительное. Что он натворил?
— Он разбил фиксатор для сломанных конечностей, — чуть не плача сказала Даша. Резко развернулась, да так, что чуть не хлестнула меня косой по морде, я еле успел отклониться. После этого она ткнула в сторону Вюрта тем непонятным предметом, который держала в руках и обвинительным тоном добавила. — Это такая уникальная вещь! В него встроен был целый комплекс заряжающихся заклинаний. Которые помогали срастаться костям. И речь шла уже всего об одном-двух днях! А эта жертва акушерских щипцов всё разворотил. Завалился как слон в посудную лавку и такую редкую, но очень хрупкую штуковину умудрился уронить и разбить.
— У меня кружилась голова, возможно, от недоедания, — с другой стороны от меня встал Вюрт. — Это было нормальное и вполне естественное желание — обратиться к целительнице, коль скоро она у нас сейчас обустраивается в целительском крыле. — Мне его речь очень понравилась, особенно «у нас», в контексте моего дома. А Вюрт тем временем продолжал. — Я не виноват, в том, что произошло. Голова закружилась до такой степени, что уже не мог стоять на ногах. Я ухватился за первый же, кажущийся устойчивым, предмет. Откуда мне было знать, что эта идиотка не закрепила этот ценный с её слов предмет!
— Ах, ты, гад, — Даша перегнулась через меня и попыталась достать Вюрта этой своей штуковиной. — Я разбиралась с прибором, когда ты начал всё громить!
— Так, спокойно, — так как я стоял между ними, то вполне мог стать невинной жертвой обстоятельств. Чего мне совершенно не хотелось. Обхватив Дашу за талию, я оттащил её от Вюрта подальше. — Если ты чуть ли не в обморок падал, как сам утверждаешь от голода, то какого хрена ты попёрся сюда? Шёл бы на кухню и приготовил бы себе что-нибудь.
— Я? — Вюрт так покраснел, что синяк стал на общем фоне багровым. — Я должен сам себе готовить обед?
— А кто тебе должен его готовить? — я с трудом удерживал рвущуюся к нему девушку. — Целительница? Ты для этого сюда шёл? Или ты заметил кучу слуг, которые где-то весьма удачно прячутся? А, может быть, Александр Борисович должен был сорваться с переговоров с баронов и побежать тебе бутерброды готовить? У меня только один вопрос, Ганс, ты охренел?
— Я вовсе не это имел в виду, — буркнул Вюрт. — Я всего лишь хотел убедиться, что головокружение связано именно с голодом, а не с чем-то ещё. Эта же дикая фурия набросилась на меня с обвинениями. Вместо того, чтобы помочь подняться, убедиться, что со мной всё в порядке, она меня… — и он дотронулся до опухшей щеки и зашипел.
— Чем ты его? — спросил я, поворачиваясь к Даше.
— Ну, я же сразу сказала, что он жертва акушерских щипцов, — пробормотала девушку и спрятала руку с зажатым в ней прибором за спину. — Я просто ужасно разозлилась… Меня можно понять.
— Возможно, — я удержался и не провёл рукой по лицу. Повернувшись к Вюрту, проговорил. — Разве фурии бывают не дикими?
— Что? — он несколько раз моргнул.
— Иди, говорю, отсюда, жертва акушерских щипцов, — и прикусил губу, чтобы не заржать. — Надеюсь, больше ничего критического не произойдёт? — спросил я у Даши, после того, как Вюрт убрался из целительского крыла.
— А что, что-то ещё может произойти? — тихо спросила девушка.
— Не знаю, я и этого не мог предположить. В самом крайнем случае, скидывай труп в ров. И слизни будут сыты и никаких улик, — хмыкнул я, а Даша вспыхнула. — Откуда ты так хорошо знаешь немецкий?
— Я училась в Кёльне. Изучение немецкого языка обязательно в университетах Гиблых земель, — ответила она.
— Наверное, чтобы самим не забыть язык предков, — задумчиво проговорил я, глядя на страшное оружие в руках девушки.
— Мне уже пора, — после небольшой заминки проговорила она. — Я сейчас приберусь здесь и пойду.
— Если ты немного подождёшь, то я помогу тебе тяжёлые вещи на место поставить…
— Нет, не поможешь. — Я поднёс руку к уху, в котором прозвучал голос Хозяйки. Чёрт подери, надо как-то отучаться от этого жеста, пока он не стал рефлекторным. — Барон фон Майснер и Александр Борисович договорились на определённых условиях, которые я отразила в типовом договоре. Экземпляры можешь забрать в операторской.
— Спасибо, — ответил я, и опустил руку. — Мне нужно идти. Если ты меня дождёшься…
— Не волнуйся, я сама здесь всё приберу, — Даша улыбнулась.
Я бросил ещё один взгляд на её руку,
